наносили.
— Я… Вы были правы, господин Им-Трайнис. Я повёл себя недостойно… и дворянина, и воина Испепеляющего пламени. Мне всегда хотелось бороться с тёмным колдовством. Но представляя битвы с чародеями, я думал только о победах и славе… На деле же, всё оказалось куда труднее… и страшнее, — Ланс опустил голову. — Мой отец учил меня владеть мечом, копьём и луком, но в настоящем бою мне бывать не приходилось. И узнав, что ратников убила тварь, что я сам и создал… Мне было невыносимо плохо, а ваши речи показались мне издёвкой. Но после, раздумывая над вашими словами, осознал, что они справедливы. Магия может нести зло и мой долг защитить людей от него… как бы тяжело мне ни было. И клянусь богами и братством, — молодой человек твёрдо взглянул рыцарю в глаза, — я сделаю всё, что только в моих силах!
— Хорошо, — просто ответил Бел. — Осталось лишь придумать, как прикончить чудище.
— Возможно, я нашёл способ, — на лице Ланса впервые за весь разговор появилась робкая улыбка. — Нужен ещё один ритуал…
— Вы полагаете, сие позволит обороть тварь? — Арп-Хигу говорил вежливо, но не мог скрыть сомнения. — Способ весьма… необычный.
— Почти все порождения тьмы не любят солнце. Особенно те, что нападают по ночам. Этот монстр — из подобных: и когда был камнем, и нынче, — горячо убеждал Ланс. — Если солнце — его слабость, ритуал усилит её. А когда светило лишит чудовище сил, вероятно, мы сумеем убить его.
— Вероятно? — скептически повторил граф. Он прошёлся по комнате, заложив руки за спину. Остановившись, вопросительно взглянул на Бела. — А вы что скажете, господин Им-Трайнис? Ваш редкостный опыт в вещах чудесных делает вас единственным докой среди нас.
Спокойное, малоподвижное лицо рыцаря сейчас и вовсе выглядело каменной маской. Бела возмущало, что его, против желания и вопреки истине, назначили знатоком чародейства. Вдобавок он совершенно не представлял, выйдет ли что-нибудь из замысла парня.
— Ваше сиятельство, — несмотря на эмоции, низкий голос воина ровно, — познания мои в волшбе ничтожны…
— Оставьте скромность, — милостиво улыбнулся граф, — ведомо нам всем, что не единожды выходили вы победителем из схваток с темнейшей магией! Говорите откровенно, как подсказывает вам сердце!
Сердце подсказывало Белу, что сейчас самое время громко и протяжно застонать от раздирающего душу страдания. Вместо этого воин только вздохнул. Поймав умоляющий взгляд Ланса, вздохнул снова.
— Ваше сиятельство, мы испробовали все средства, но зверь неуязвим. Забросив охрану границы, ратники королевского войска изнемогают, пытаясь удержать его на лугу. Но у порубежников и у нас, ваших слуг, однажды может недостать сил остановить тварь. Минувшей ночью чудище уже намеревалось отправиться в Ниворед. Что будет, если оно всё-таки туда доберётся? — Выдержав паузу, рыцарь твёрдо закончил: — Ежели ритуал господина Он-Рейма даст хоть малую надежду прикончить зверя, то я за то, чтобы попробовать.
В течение долгих десяти ударов сердца хозяин Фирайве в суровых раздумьях смотрел на Им-Трайниса. Повернувшись к Лансу, властно сказал:
— Хорошо, почтенный Он-Рейм. Дозволяю вам взять в моей казне потребное количество золота, дабы провести ваш солнечный ритуал.
— Благодарю, ваше сиятельство, — низко поклонился молодой человек. — Клянусь, приложу все силы, чтобы оправдать ваше доверие.
Для нового чародейства пришлось ждать ясной погоды — по словам Ланса, это было непременным условием.
— В гримуаре написано, что мы должны воззвать к силе солнца, — говорил он Им-Трайнису. — И коли его не будет на небосводе, то весь ритуал пройдёт впустую.
Они с Белом вновь вдвоём стояли неподалёку от ожившего камня. Прочие, не зная, как пойдёт колдовство, держались на расстоянии, хоть и не так далеко, как в прошлый раз.
— Хорошо бы у вас получилось, — молвил рыцарь, разглядывая угрожающе распахнутую пасть монстра, бежавшего к ним со скоростью улитки. Зубы чудовища напоминали острые осколки обсидиана, причём ни один очертаниями не походил на остальные. — Со зверем стало тяжело справляться. Он как будто понемногу умнеет. Почти перестал отвлекаться на нас, даром мы пред ним разве что не пляшем. Со всей мочи рвётся в Ниворед. Словно чует, что людей там куда больше и поймать их будет легче.
— Вот отчего тварь теперь у самого леса, на противоположной стороне луга, — пробормотал Ланс. Он взглянул на Им-Трайниса: — Я начинаю?
— Да направит вас Ильэлл, — напутствовал рыцарь.
Он пошевелился, меняя позу, и полированная чешуя доспеха заиграла множеством солнечных бликов. Ланс решил, что это добрый знак. Глубоко вдохнув аромат цветов и травы с лёгким привкусом гари, молодой человек начал произносить заговор. Одновременно с этим, Ланс зашагал навстречу чудовищу. Не останавливая заклинания, обошёл тварь, поливая маслом из кувшинчика. Отшвырнув опустевший сосуд, ожидающе протянул руку. Подоспевший Им-Трайнис вложил в его ладонь большую деревянную ложку. После открыл тяжёлый вместительные туес, который держал всё это время. Ланс решительно зачерпнул металлический жёлтый порошок, который кузнец наточил из множества золотых монет, и принялся щедро обсыпать чудовище.
Граф, наблюдавший за действом, нахмурился, видя, как его золото искрящимся облаком окутывает монстра. Он помнил объяснения Ланса, что этот драгоценный металл маги и алхимики каким-то образом связывают с солнцем, но легче от этого не становилось.
Использовав всю золотую пыль, неравномерно налипшую на странно подрагивавшие спину и бока чудовища, Ланс вновь обошёл его, то простирая руки к солнцу, то указывая на блестящее существо. Закончив заклинание, отступил, утирая со лба пот.
— Ну что? — спросил Бел, выжидающе глядя на тварь.
Парень немного растерянно пожал плечами:
— В книге сказано, что солнце пожрёт нечисть.
Рыцарь с сомнением изучал зверя, выбивавшегося из сил, ради того, чтобы схватить их.
— И когда оно начнёт это делать?
Ланс, с каждым мигом выглядевший всё неувереннее, вновь дёрнул плечами:
— Не знаю, господин Им-Трайнис. Быть может, необходимо подождать?
