всеми теми качествами, которые всю жизнь меня пугали…
И от этого чувствую себя ещё хуже.
Поворачиваю взгляд влево и смотрю на коробку в яркой обёрточной бумаге, лежащую на тумбочке рядом с входной дверью Подарок Глеба о котором я совсем забыла.
Дрожащими руками беру коробку в ладони и рассматриваю. Сердце в этот момент начинает барабанить на вылет. В голове мелькает мысль, а что если там духи? Что если я ошиблась и Глеб не был сегодня с другой женщиной? Может он просто выбирал мне в подарок духи и поэтому я учуяла чужой запах?
Боже, да я вообще не понимаю, откуда во мне взялась эта ревность, граничащая с истерикой?! Я ведь… это на меня не похоже. Никогда никого не ревновала. До недавнего времени я и понятия не имела, как это чувствуется..
Захожу в спальню, сажусь на кровать и, прикусив губу, начинаю разрывать на коробке обёрточную бумагу. Сердце подскакивает к горлу и колотится там как ошалелое, потому что мне страшно. Мне очень страшно, что я ошиблась.
Сама себя ловлю на том, что я мысленно молюсь, чтобы в коробке были чёртовы духи с мерзким приторным цветочным запахом!
Но духов там нет. Там… фотоаппарат. Большой профессиональный фотоаппарат с увесистым объективом. Я такие в интернете видела. Иногда заходила на сайт магазина и облизывалась на профессиональные фотики, хотя и знала, что никогда не смогу позволить себе подобную технику.
Глеб подарил мне фотоаппарат.
И вот теперь я уже реву как самая настоящая дура. И дело даже не в том, что я давно мечтала о фотокамере. А в том, что этот подарок сделан не просто так. Он со смыслом.
Босс подарил мне его не потому что просто хотел наладить отношения с матерью своих детей. Тогда он подарил бы те самые тошнотворные духи. Или цветы. Цветы о которых ещё сегодня днём я мечтала, а сейчас понимаю, что это глупость всё.
Но Глеб подарил мне фотоаппарат. Потому что он запомнил, что я люблю фотографировать. Он помнил это ещё с того момента, как я рассказала ему об этом на выезде в загородный комплекс. И тогда нас с ним ещё не связывали общие дети.
И поэтому он повёл меня на фотовыставку. Чтобы сделать Мне приятно, доставить Мне удовольствие…
“Да что ты заладила "не обязан", "посторонние", "если бы не дети"?! Чёрт возьми, всё изменилось, Инна!”
А что, если я не права? Что если Глеб действительно ни с кем не был всё это время? Что если он ничем ради детей не жертвует? Ведь может же мужчина просто так хотеть быть со мной? Без каких-то условий. Просто… из-за меня?
Подскакиваю с постели, хватаю с тумбочки телефон и набираю номер Глеба раньше, чем успеваю обдумать свои действия.
Я могу ему позвонить. Он ведь сам сказал, чтобы я позвонила, если что-то понадобиться…
Кусаю губы под бешеную пляску собственного сердца, на ходу придумывая причину для звонка и мысленно молюсь, чтобы на заднем фоне не было женских голосов.
И их там действительно нет. Как и, собственно, самого Глеба, потому что его мобильный выключен.
Ну, что сказать? Молодец, Инна. За что боролась, на то и напоролась.
Сама ведь сказала, что он может пойти куда хочет, к кому хочет. Сама его оттолкнула. Сама. Своими руками.
Вдруг резко становится очень холодно. А может просто нервно, потому что, чёрт возьми, моя богатая, как оказалось, фантазия начинает в красках расписывать варианты где Воронцов сейчас может быть.
Выйдя из комнаты, направляюсь в ванную, включаю душ и встаю под тёплые струи. Я даже не моюсь. Просто хочу согреться и “промыть” голову от лишних мыслей.
Делаю всё горячее и горячее, пока кожа не начинает краснеть. Ванна наполняется паром и дышать становится трудно. Знобить, вроде бы перестаёт, только голова всё равно по-прежнему забита мыслями.
Ладони горят от желания снова попробовать набрать номер босса, но я не решаюсь больше это сделать. Боюсь снова услышать на том конце провода автоответчик.
Выхожу из душевой кабины и тянусь к крючку с полотенцем, только его там не оказывается. Как и в принципе в ванной комнате. Чёрт! Я же их в стирку сегодня утром положила, а свежее не повесила!
Открываю дверь, выхожу в коридор и распаренная кожа тут же покрывается мурашками от контраста температур. Я знаю, что в квартире одна, но чувствую себя всё равно не комфортно, поэтому пробегая по коридору, ускоряю шаг. Но возле входной двери поскальзываюсь на мокрой плитке и начинаю падать. Уже буквально в миллиметре от пола чувствую, как сзади меня кто-то подхватывает и, дёрнув на верх, впечатывает мою спину во что-то твёрдое.
– Ты совсем ополоумела?! – слышу сердитый голос Глеба у себя над ухом. – Хочешь нос себе об плитку расквасить?!
Опускаю взгляд вниз и вижу его руки, сжимающие мой выпуклый живот.
Его сердце бьётся о мои позвонки, а горячее дыхание обжигает висок. И не смотря на всю неоднозначность ситуации – я голая, мокрая прижимаюсь к нему всем телом, внутри в этот момент я чувствую облегчение. Как будто тонну груза с плеч скинули. Вернулся.
– Я… я полотенце повесить забыла… – выдавливаю.
Вода с мокрых волос капает на мою грудь и с неё стекает Глебу на ладони. И я каждой клеткой тела чувствую, как в этот момент напрягаются его мышцы.
– Я тебе звонила, – сама от себя не ожидая, разворачиваюсь в руках у мужчины. – У тебя был выключен телефон.
Задираю голову и смотрю в его лицо. Как всегда, хмурое. На стиснутой челюсти гуляют желваки. Глаза чёрные настолько, что я даже зрачков не вижу. Только меня это больше не пугает. Совсем.
– Батарейка села. Поэтому вернулся, – отвечает жёстко.
– От тебя… снова пахнет женскими духами… другими… И алкоголем.
– Да, Инна, от меня пахнет алкоголем, потому что я был в баре, неожиданно взрывается. – А ещё от меня наверняка несёт духами, потому что там ко мне подсела женщина!
– И что… что вы с ней делали? – сглатываю, бегая взглядом по рассерженному лицу босса.
– Трахались, – выпаливает. – Ведь ты же так наверняка подумала?!
– Я не…
– Ничего! Я с ней не делал ничего! Ты на время-то хоть посмотри. Меня не было чуть больше получаса. Я даже чисто технически ни с кем переспать бы не успел!
