статья в трудовой книжке подходит под это понятие? Я видел фотографию и даже задал Николаю твой вопрос, каким образом человек с такой записью стал охранником в автосервисе…
— И Милосердов, разумеется, посетовал на то, что он-де обманулся прежней безупречной репутацией Дмитрия и не мог не дать человеку второй шанс? — подхватила Лена и по озадаченности на отцовском лице поняла, что попала в цель. — Пап, а репутация там на самом деле безупречная, — уже куда мягче проговорила она. Просто потому, что подумала о Димке. И о том, какой он у нее замечательный.
— Ты проверяла? — с некоторой долей растерянности спросил отец, и Лена кивнула.
— Проверяла, пап. Я тогда ненавидела Диму и искала для своей ненависти подпитку. Так что можешь поверить: я не упустила ни одного его рабочего дня. Там все чисто.
Отец помолчал, поковырял вилкой яичницу. Повода сомневаться в словах дочери у него не было.
— Статьи в трудовую с потолка не падают, дочка, — все же заметил он, и Лена согласилась с этим утверждением. Потом рассказала про драку, СИЗО и чересчур пристрастную директрису школы, где Диме не повезло работать. Отец слушал, яичница остывала, а Лена, увлекшись, даже не обратила внимание на несколько раз звякнувший мессенджер.
Впрочем, нынешний разговор с отцом был слишком важен, чтобы отвлекаться на любые посторонние вещи.
— Это Дмитрий тебе рассказал? — недоверчиво спросил отец, когда Лена наконец остановилась. Тут она мотнула головой.
— Дима ни словом об этом не обмолвился, — с горечью проговорила она. — Он не из тех, кто оправдывается. Даже если от этого зависит его жизнь.
Вышло довольно пафосно, и скривившиеся губы отца стали лучшим тому подтверждением, но Лена не могла говорить о Димке спокойно и беспристрастно. Слишком сильно хотелось убедить отца в собственных словах, но еще ярче пылало в душе уже такое привычное восхищение Димкой Корниловым. Кажется, это восхищение превосходило даже юношеское, и Лена ничего не могла с собой поделать. Она снова влюбилась в этого шалопута, способного походя сломать нос обидевшему Лену подонку, но не защитить себя самого, — а может, никогда на самом деле и не переставала любить. Просто прятала свою любовь так глубоко, что сама поверила ее перерождению в ненависть. И отца убедила в том же. К сожалению.
— Хорошо, положим, все так и было, — произнес отец и откусил кусок тоста. Лена пожалела, что не заказала себе кофе. Тогда во время таких вот неспешных и издевательских отцовских замечаний можно было потягивать кофе из чашки, а не исходить бессильным гневом. — И тебя, несомненно, восхитило столь яркое заступничество Дмитрия. Но, Леночка, ты же должна понимать, что это никоим образом не характеризует его с положительной стороны…
— А с какой характеризует? — перебила отца Лена, искренне удивленная его выводом. — Он из-за меня подрался, из-за меня пострадал, и то, что я об этом не знала и считала много лет его предателем, никак не Димина вина!
Отец вздохнул. Лена сжала кулаки.
— Пусть так, — снова как будто согласился с ней он. — Но он предал тебя, Леночка, слишком быстро закрутив роман с другой. Я же правильно посчитал годы жизни Кирилла? Дмитрий недолго грустил после твоего отъезда?
Лена с трудом удержала собственный вздох. Как ни крути и не убеждай себя, что это было давно и что она сама первой сбежала, освободив Димку, который даже и слова-то ей никакого не давал, а его связь с Енакиевой причиняла ей тупую боль. И даже Димино признание в том, что он переспал с Ксюшкой от отчаяния, не уничтожило ревность и уязвление. Наверное, для этого требовалось время. А пока Лена приняла этот эпизод Диминой жизни и решила идти дальше. И не жалела об этом.
— Там не было романа, пап, — покачала головой она и почувствовала нежданное облегчение, проговорив эти слова вслух. — Просто глупость, о которой Дима тут же пожалел. Мы все ошибаемся…
— И ты готова простить ему эту так называемую «глупость»? — теперь уже не стал ее дослушивать отец. — Или, думаешь, она была единственной?
Нет, Лена так не думала. Зато она знала две вещи: за ту слабость с Енакиевой Димка расплатился по полной: пролетел мимо института и натерпелся от семейства Моккавейских. Что же касалось других его женщин за двенадцать лет разлуки с Леной: так и она не жила эти годы монашкой. Встречалась с мужчинами, едва замуж за одного из них не вышла. Разве что до постели дело не доходило — так, может, оно и к лучшему? А то разочаровалась бы еще и в интимной жизни, как Димка едва не разочаровался. Не случайно же он признался в их первый раз, что не представлял, как оно на самом деле бывает. Значит, с Леной все было совсем по-другому. Как и у нее — с ним. И это, пожалуй, было самым главным.
— Пап, зачем ты стараешься убедить меня, что Димка — плохой? — напрямик спросила Лена и вызывающе посмотрела отцу в глаза. — Ты же совершенно его не знаешь.
— А ты знаешь? — тут же жестко отпарировал тот, но следом принялся объяснять: — Ты училась с этим человеком одиннадцать лет, после чего окрестила предателем. А сейчас за какую-то пару месяцев убедилась, что была не права? Так не бывает, Леночка. Где-то ты обманываешься, но не хочешь этого признавать.
Лена снова покачала головой, то ли отвергая его подозрения, то ли недоумевая, почему отец так упрямится. Ему было абсолютно несвойственно навешивать штампы, и он никогда не позволял себе обсуждать других людей за их спинами. Что произошло теперь? Или Лена просто не там ищет, списывая его выводы исключительно на заблуждение?
— Пап, тебе же тоже неприятен этот разговор? — приглашая к искренности, уточнила она. — Я вижу: ты ходишь вокруг да около, пытаясь какими-то полунамеками объяснить мне свою позицию, но так ничего не получится. Скажи прямо, что ты имеешь против Димы, иначе мы так и не поймем друг друга, а то и вовсе рассоримся, а мне бы этого не хотелось.
Отец поджал губы и сквозь них протиснул край кофейной чашки. Сделал несколько маленьких глотков. Потом глубоко вздохнул.
— Мне не хочется делать тебе больно, Леночка, но иначе, кажется, я не сумею уберечь тебя от беды, — наконец начал он — и таким тоном, что Лена против воли напряглась. Кажется, ей еще только предстоял бой, а она надеялась, что уже почти его выиграла. — Поверь, я ничего не знал до вчерашнего дня, иначе прилетел бы куда раньше, — продолжал между тем он, наводя Лену на мысль, что она чего-то
