вынашивал планы раскола Русской православной церкви на Киевскую и Московскую митрополитии. Кандидатом в киевские митрополиты избирается племянник Киприана Григорий Цамблак (1365–1420), ставленник Витовта.
Витовт направляет в Константинопольский патриархат «компромат» на Фотия и посылает Григория Цамблака на утверждение в Константинополь. Однако византийский император и патриарх не поддержали предложение литовского князя о разделении митрополии «всея Руси» на части и не утвердили кандидатуру Цамблака. В ответ осенью 1415 г. Витовт собирает собор епископов и настаивает на возведении Цамблака в сан митрополита, аргументируя это тем, что тот будет стоять во главе церквей его области. Епископы выступили против: Руси не подобает иметь двух митрополитов, это противоречит «старине», когда Русь была единой. В ответ 15 ноября 1415 г. Витовт объявил Цамблака митрополитом южных русских земель. Раскол Русской православной церкви стал явью.
Фотий не сидел «сложа руки», а рассылал во все епархии грамоты с обличениями раскольников. Эти грамоты нашли отклик среди русских церковных иерархов, выступивших не только против кандидатуры Цамблака, но также по причине ориентации Витовта и его ставленника на унию с католичеством[668].
Григорий Цамблак со своими единомышленниками в 1418 г. прибыл на Константинопольский собор, где обсуждались вопросы воссоединения католической и православной церквей. Видимо, для этого еще не пришло время, и собор завершился безрезультатно. Авторитет Цамблака в глазах русского духовного сообщества был окончательно подорван. Он возвратился из Рима и Константинополя в Литву (сентябрь 1418 г.), а зимой 1419 г. скончался. Планы Витовта расколоть Русскую православную церковь и склонить ее к унии с католическим Римом провалились.
Однако идея унии православия с католичеством буквально «витала в воздухе». Она находила все больше сторонников в Византии, шатавшейся под ударами турок. Византийцы надеялись, что слияние церквей обеспечит им долгожданную помощь в борьбе с турками от западных католических стран, но просчитались. В планы католиков не входило «сбережение» Византии. Напротив, они были заинтересованы в падении своего цивилизационного соперника – некогда процветавшей и могущественной мировой державы. Помощь с Запада не пришла, и все их проповеди о необходимости защиты христианства от мусульман оказались пустой декларацией. Православная Византия была принесена в жертву геополитическим интересам католического мира.
Точка в истории Византии была поставлена в 1453 г., когда в Константинополь ворвались османы. Прелюдией к трагической развязке стал Ферраро-Флорентийский собор 1437–1439 гг., где и была оформлена знаменитая Флорентийская уния, провозгласившая слияние православия и католичества.
Двумя годами ранее, после смерти митрополита Фотия, Константинопольский патриархат, несмотря на предпочтение Русской православной церкви своему кандидату в митрополиты Ионе, в 1437 г. прислал руководить московской митрополией своего ставленника грека Исидора, который до этого был игуменом монастыря святого Дмитрия в Константинополе. Исидор (1380 или 1390–1463) оказался последним греком на митрополичьей кафедре Русской православной церкви.
В Москву Исидор прибыл ненадолго. Он торопился на собор в Ферраре и Флоренции. Своих взглядов на поддержку унии не скрывал, ссылаясь на мнение патриарха Иосифа и византийского императора Иоанна Калуяна (1425–1448). Исидор таил «в себе прелесть Латыньския ереси, принесе же от римьскаго папы льстивное писание… к великому князю Василию Васильевичю»[669]. Великий князь был непреклонен – Русь на унию не пойдет.
Исидор, вопреки воле Василия Темного, на Флорентийском соборе выступил как ярый сторонник унии и заслужил от Рима почести – стал одним из шести римских кардиналов. Это было предательством Русской православной церкви, и Исидор получил по заслугам. По возвращении на Русь он был арестован и заключен в Чудов монастырь, из которого бежал. В исторической литературе есть точка зрения, что великий князь Василий Васильевич знал о готовящемся побеге, но не предпринял никаких мер к его предотвращению. Более того, он не организовал поимку беглеца, дав ему возможность скрыться за границей.
Русь не приняла Флорентийскую унию. Русская православная церковь объявила себя автокефальной (независимой) от Константинополя, что было важным шагом к обретению Русью и независимости от ордынского ига. Теперь по логике развития событий духовная независимость должна была органично сочетаться с независимостью и суверенностью Русского государства. Здесь прослеживается некая закономерность – на Руси духовное всегда было мощной силой исторического развития страны.
Вопреки воле Константинополя, митрополитом всея Руси стал русский епископ Иона, и эта традиция впредь никогда не нарушалась. Примечательно, что Ионе высокую духовную миссию на Руси предрек митрополит Фотий. Иона рано принял монашеский постриг – в 12 лет. Он ревностно нес все тяготы иноческой жизни в Симоновском монастыре Пречистой Богородицы. Монастырь посетил митрополит Фотий. «Прииде же в пекольницу, иже есть хлебня» он увидел «блаженнаго Иону уснувша отъ великаго воздержания и отъ прилежнаго труда и молитвы непрестанныя… Святитель же со удивлением зряше на нь и не повеле никому же разбудити его. И пророчествуя о нем, глаголаше: “Разумейте, о чада, яко инок сей Иона будет велик святитель во странах Руськия земьли и многих от неверных обратит къ Богу и просветит святым крещением и въ разум истинный приведет, наипаче же и сему царствующему граду Москве и прочим градовом многим и весем истинный пастырь и святитель будет”»[670].
Пророчества Фотия сбылись. Иона стал одним из великих духовных пастырей Руси. Иона сыграл важную роль в противоборстве Василия Темного с Дмитрием Шемякой. Последний пытался привлечь Иону на свою сторону лестью и посулами, но митрополит был тверд – московский престол по праву принадлежит великому князю Василию Васильевичу, и Шемяка должен с этим смириться. Иона, прибыв из Углича, где практически на правах узника находился Василий Темный, в Москву страстно увещевал и обличал Шемяку: «О княже! Почьто неправду дееши и клятву преступаеши и тем Богу досажаеши? Господина своего, великого князя, и чада его оскорбляеши… и мое смирение во лжу применяеши и своему греху приобщаеши мя… Покайся о злобе своей, доньдеже Божий суд не постигнет тя. Умирися убо и укрепися съ ним образом креста Христова и нашею братиею епископы». В результате «Шемяка срама и страха исполнися… и умирися с великим князем, каяся и прощения прося…»[671].
Иона был совестью Руси, и его обличения Шемяки сыграли большую роль в том, что он оказался в политической и социальной изоляции, что и привело его к бесславному и позорному концу. Весьма значимая историческая заслуга митрополита Ионы состоит в том, что во многом благодаря его пастырскому служению победу в феодальной войне одержал великий московский князь Василий Темный, и в страну пришел долгожданный мир, а вместе с ним и условия для завершения процесса формирования единого Русского централизованного государства. В числе его строителей, безусловно, был и митрополит Иона. Союз церкви и государства (симфония властей) был благодатным для развития Руси.
Острые политические конфликты, социальные неустройства, перестройка страны на служилых началах, бремя «государева тягла», ложившееся на плечи всех без исключения социальных групп вызывали недовольство
