22.
В дверь негромко постучали. Сирена перевернулась на спину, упершись ногой в колено Варда. Открыв глаза, она посмотрела на лежавшего рядом мужчину.
— Горничная? — спросил Вард, кивнув в сторону двери.
Доркас обычно приносила по утрам кофе, но она ждала, пока Сирена позвонит.
— Не знаю.
Выругавшись, Вард сел, откинул одеяло и собрался спуститься с постели, прямо вот так, не одеваясь. В этот момент Доркас открыла дверь и тихо вошла в комнату. Она хотела что-то сказать, но при виде Варда нужные слова вылетели у нее из головы, она словно потеряла дар речи, застыв в дверях с широко раскрытыми глазами.
Вард пришел в себя первым и с проклятьем натянул на себя одеяло.
Впервые за долгие месяцы Сирене стало смешно. Прикрыв грудь простыней, она села и откинулась на подушки. Не глядя на Варда, прижимавшего одеяло к груди, она изо всех сил старалась подавить улыбку.
— Все в порядке, Доркас. Что ты хотела?
Девочка судорожно сглотнула. Она не сводила глаз с Сирены, стараясь не смотреть на лежавшего рядом с ней мужчину.
— Мама велела вам сказать… Входная дверь всю ночь оставалась открытой, а мистера Данбара… нет в его комнате… Что ей делать?
— Она, наверное, хотела пересчитать серебро, — сказал Вард раздраженно.
— Сэр?
— Не обращай внимания, — спокойно проговорила Сирена. — Скажи маме, пусть она не беспокоится.
— Да, мэм. Вы… вы будете пить кофе?
— Да, можешь его принести.
— Хорошо, мэм.
Доркас сделала неуклюжий реверанс и боком вышла из комнаты. Сирена с Вардом услышали, как она бегом помчалась по коридору к лестнице.
Вард скорчил гримасу и взмахнул рукой.
— Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.
— Нет? А чего ты вообще хотел?
— Ну, быть с тобой рядом, на всякий случай.
— О каком случае ты говоришь?
— Если тебе вдруг понадобится помощь. Я хотел защитить тебя.
Сирена посмотрела на кулак Варда, который он положил на колено.
— Ты выбрал для этого довольно оригинальный способ.
Его губы дрогнули в улыбке.
— Но ведь он сработал? Ты же в безопасности.
— Все зависит от того, как на это посмотреть, — ответила она, нахмурившись.
— Если ты ждешь от меня извинений, то напрасно. Я ни о чем не жалею.
В силу какой-то непонятной причины, в которую Сирене совсем не хотелось вникать, она нашла его ответ весьма разумным, он даже понравился ей. Сирена посмотрела в зеркало на дверце высокого платяного шкафа, увидев на покрытой алмазной пылью поверхности отражение Варда рядом с ее собственным. Их взгляды встретились.
Сирена снова отвела глаза. Зола в камине, наверное, уже остыла.
— Ты действительно думал, что мне грозила опасность?
— Не знаю, — ответил он медленно, — меня почему-то беспокоит твой мормон. Проповедники никогда не обходили вниманием кварталы «красных фонарей». Но этот Гриер ведет себя не совсем обычно. Дело даже не в нем самом, а в тех людях, которых он может расшевелить. Есть мужчины, которым нравится испробовать на женщине свою плеть, особенно если они не одни и толпа их поддерживает.
— Плеть… ты имеешь в виду бич Божий?
— Бич, или нож… или моток веревки, или железная проволока. Им все сойдет.
Бутс, знакомую Консуэло, задушили куском проволоки.
— Кроме того, эти уличные проповеди могут пробудить жажду мести в человеке, у которого есть какие-нибудь счеты с женщинами из этих кварталов. Причем в таком, кто предпочитает действовать в одиночку… Эта мысль приходила мне в голову, особенно с тех пор, как старейшина стал обращать на тебя особое внимание.
— Но кто? Кто мог это делать? Раньше я подозревала Отто… до того, как убила его. Но с тех пор погибла еще одна девушка.
— Отто не хватило бы на это ума. А этот человек либо очень хитрый, либо чертовски везучий… Никому, кроме погибших женщин, не удавалось увидеть его вблизи.
Сирена вздрогнула.
— Как ужасно об этом вспоминать. И все же эти убийства, от них никуда не денешься. Кто-то должен над этим задуматься.
Вард взял лежавшее сверху одеяло и укутал плечи Сирены.
— Только не ты и не сейчас, по крайней мере. Забудь мои слова. Я могу и ошибиться — возможно, никакой связи не существует.
Он выбрался из постели, взял брюки и принялся их натягивать. Без рубашки и босой, он подошел к камину и, опустившись на колени, стал разжигать огонь. Сирена наблюдала за ним, видела, как играли мускулы на его широкой спине, следила за его быстрыми, собранными движениями, за тем, как он нетерпеливо откидывал назад спадавшую на глаза челку. Невольно она вспоминала все, что произошло между ними прошлой ночью. Она развратная женщина. Да, она именно такая. Иначе как она могла находить удовольствие в объятиях этого человека? Как в приступе безудержного желания могла позволить себе забыть о том, кто он такой и что сделал?
Какой же порочной надо быть, чтобы с такой страстью отвечать на ласки мужчины, убившего ее мужа? До какой степени падения доведет ее эта страсть, насколько ужасна будет потеря достоинства, гордости, надежды?
— Ты сказал, тебе нужно со мной поговорить, — неожиданно напомнила Сирена. — О чем?
Вард ответил не сразу.
— По-моему, это не слишком хорошая мысль.
— Почему? Или тебе кажется, что ты и без этого сможешь получить все, что ни пожелаешь?
Он некоторое время молчал, а потом с треском переломил в руках сосновую ветку.
— Потому, — ответил он, подчеркивая каждое слово, — что я не нахожу в этом какого-либо смысла. Сирена глубоко вздохнула.
— Ты ведь хотел поговорить о гибели Натана, правда?
— Не совсем.
— Я… я не знаю, чего ты от меня ждешь. Ты был в шахте тогда, в тот день, я знаю, что был.
— Я этого и не отрицаю. Но мне так и не удалось увидеться с Натаном с глазу на глаз. Он слишком увлекся своим подъемником и не хотел разговаривать ни о чем другом. Кроме того, рядом находилось много людей. Он сказал, что поедет в контору, как только закончатся испытания, как только он опробует свой драгоценный лифт.
Еще одна ветка полетела в огонь. Вард по-прежнему не оборачивался. Сирена нахмурилась.
— Ты думаешь, я поверю тебе после того, как ты обещал… что проследишь за тем, чтобы Натан освободил меня? Кроме того, меня беспокоит еще одна вещь, — продолжала она. — Мне кажется странным, что несколько лет назад в Натчезе при похожих обстоятельствах погиб твой друг, а ты сбежал с его женой. Тебя не удивляет это совпадение?
