мысль. Можно очень долго сомневаться, слушать мнения других людей, искать доказательства и подтверждения, что Саша действительно меня любит. Но этого никогда не будет достаточно, если в глубине сердца я не признаю сама, что по-настоящему ему верю и могу доверять. Что я люблю его несмотря ни на что. И любовь к этому человеку перевешивает во мне все страхи и сомнения, которые отравляли мою жизнь на протяжении всего нашего с ним знакомства.
Если любишь — значит веришь. Безоговорочно, без доказательств, добровольно отдавая свое сердце и ничего не требуя взамен. Если любишь, то ты не боишься рискнуть и впустить человека в свою жизнь, в свое сердце и свою душу. И ты не боишься мечтать, потому что где-то глубоко внутри ты узнаешь, что у все у вас непременно будет хорошо. Потому что это по-настоящему твой человек.
Мне до безумия захотелось рассказать об этом Саше. О всем том, что сейчас творилось у меня внутри, о тех мыслях, что захватили мой разум и не давали сейчас усидеть на месте. Нужно просто прийти и открыть ему сердце, а еще неплохо было бы извиниться за все те глупости, что я творила из-за банального страха вновь довериться и полюбить…
И потому в этот момент в мою не самую трезвую голову приходит решение:
— Мне нужно его увидеть!
— Сейчас? — смеётся Марина. Но при этом смотрит на меня таким внимательным взглядом, как будто знает, какое открытие только что свершилось в моей душе.
— Да! — киваю я, и залпом выпиваю оставшиеся коктейли. Для храбрости, и чтобы уж наверняка довести дело до конца. Счастливого разумеется. Просто нужно прийти и поговорить, не дожидаясь идеального момента.
Если уж госпожа Вишнякова смогла осознать свои ошибки и извиниться передо мной, то и я смогу извиниться перед Сашей. И это не будет каким-то великим подвигом или жертвой, просто так хочет мое сердце.
— Ну кто я такая, чтобы препятствовать этому, — усмехается блондинка и просит счёт.
Меня немного пошатывает, когда мы садимся в такси — какую-то дорогую машину бизнес-класса, которую я вряд ли бы себе смогла позволить заказать. Но для Марины всё это было вполне нормально: открывание дверей водителем, кожаный просторный салон. Да даже этот безумно дорогой и пафосный «Мацони». Вот он тот самый высший круг и другой уровень жизни, которым она так любила тыкать мне носом во время наших перепалок. Забавно только, что в итоге она сама же меня в него и привела.
Едем мы с ветерком — я специально раскрыла окно на полную, вдыхая прохладу ночного города. Быстро — потому что ночной город предсказуемо пуст, а все светофоры, будто суля мне удачу, горят зелёным. А ещё весело — потому что мы с Вишняковой подхватываем какой-то современный хит и от души, хоть и безбожно фальшивя, где только можно и нельзя, поём его в полный голос. В целом, картина была очевидна невооруженным глазом — и я и Марина были изрядно пьяны. Вот только я с трудом себе отдавала в этом отчет. Вижу цель — не вижу препятствий! Да, это сейчас было про меня.
Никаких «а что, если», «а вдруг» и прочей ерунды. Всё будет хорошо! Если уж мне стервозную блондинку Вишнякову удалось переманить на свою сторону, то значит и Сашу я смогу убедить — пора нам забыть все обиды и просто быть вместе. Прийти и сказать — план был гениален и прост. А для человека под градусом так тем более.
— Знаешь, Мариш, — протягиваю я, невольно хихикнув от того, какое ласковое обращение у меня только что вырвалось. — Ты вот меня бесила жутко… до трясучки.
Возвращаю ей её же слова, не переставая улыбаться. Кто ж мог подумать ещё совсем недавно…
— Тоже мне новость, — хмыкнула Вишнякова, и положила мне голову на плечо, хитро сверкнув глазами. — Главное, что сейчас топор войны между нами зарыт. Зарыт ведь?
— Да, — утвердительно киваю.
— Когда вы помиритесь с Саньком, то знай, мы обречены стать подругами, — смеётся Марина. — Ты так просто от меня не отвертишься!
— Звучит как-то не очень. Как какая-то неизбежная катастрофа.
— Катастрофа — это моё второе имя. Ты просто пока не в курсе, что я в универе творила. Но оставим эти истории на следующий раз.
Нет, ну они точно с Мереминским друг друга стоят. Тот тоже ходячая излишне активная и болтливая катастрофа. И кстати о Ярике:
— Что ты будешь делать с Мереминским? После того как всё узнала…
Марина поднимается с моего плеча и задумчиво смотрит вперёд:
— Отпущу.
— Что?!
— Он любил идеальную девочку Марину, с копной золотых волос, которая его верно и преданно ждала. Но он не готов принять уставшую обозлённую стерву, которая готова пойти по головам, лишь бы осуществить свою мечту. Если человек любит только лучшую часть тебя, то это не любовь.
— Марин!..
— Я сама всё испортила, знаю. Мне оставалось подождать совсем немного, Порше этот он не просто так решил выиграть. Это… из нашего детства, Лиз. Я даже не думала, что он помнит, — растерянно говорит Марина, на секунду прикрывая глаза. Будто задумавшись, усмехается куда-то в пустоту. А у меня ком в горле застыл от её слов.
Вишнякова натягивает на себя улыбку, в которой отчётливо отражается горечь. Но взгляд решительный и ясный. Как у провидицы, что знает свою судьбу, смирилась с неизбежным и потому твёрдо и уверенно шагает навстречу своей погибели.
— Есть такое выражение «просто не судьба». Вот и у нас с ним получается… не судьба. А мне надо учиться жить дальше.
— Что ты задумала? — еле слышно спрашиваю я. Голос предательски сел. Потому что от взгляда Вишняковой, даже не сильно трезвую меня пробрало до мурашек.
— Не переживай, всё будет хорошо. Рано или поздно, — добавляет Марина. — Приехали!
Да нет, не может же она в самом деле сдаться…
Недоверчиво качаю головой. Наверно, завтра она протрезвеет и будет думать по-другому. Не верю я, что такая история любви, как у них с Яриком, вот так может взять и закончится ничем!
На подземную парковку у нас доступа нет, поэтому мы выгружаемся недалеко от главного входа с улицы. И нетвердой походкой идем к двери. Количество квартир и кнопок раз два и обчёлся, рука тянется к заветным цифрам. Но Марина меня одёргивает.
— Отвернись пока, чтобы на видеокамере не светиться, — смеётся блондинка, заговорщически мне подмигивая. — Устроим Корсакову сюрприз!
Идея мне нравится, и я, затаив дыхание, отворачиваюсь к улице. А ещё для надежности сползаю вниз, чтобы наверняка не спалиться раньше
