— Так что почти все союзники эльфов приняли нашу сторону в этом конфликте. Это как нежданное спасение, ведь… во всём виноваты аристократы, — Ник пересказал Сэл, что разузнали серокрылые, какие документы были найдены. Чем именно занималась старая аристократия. — Когда об этом станет известно — поддержка эльфов будет очень кстати.
— И ты хочешь, чтобы я… переехала к ним? — недоумённо переспросила Селеста, наблюдая как Никлос как бы примериваясь касается крышки гроба. В этой проклятой жаре будто холодом подуло, и стало зябко, так что она вновь обхватила себя за плечи.
— Нет, святая Клэрия, разумеется, нет! — возмутился он. — Мы откроем посольство, как и планировали когда-то. Вы будете жить дома, и бывать там наездами. Ты ведь сама этого хочешь, разве нет? Плюс, эльфы в силу своего долголетия знают очень много о прошлом Каргатов. Сможешь раскопать что-нибудь и об истинном организаторе заговора.
— Ник, о чём ты говоришь? — улыбнулась девушка, вновь решаясь подойти. — Заговор в заговоре, да плюс проделки эльфов и подводников… Я столько всего слышала за эти несколько месяцев! Уже похоже на паранойю!
— Да? Тогда взгляни на это! — с мрачной торжественностью выдал Никлос и руками, усиленными нориусом, сдвинул крышку гроба, которую тьма аккуратно положила на пол.
— Морвиусное отродье! — растягивая слова выругалась Селеста, в шоке глядя внутрь гроба. Она закрыла пальцами рот, не веря своим глазам.
Там должно было быть два тела. Мужское и женское, завёрнутые в расшитый золотом и серебром погребальный саван, украшенные драгоценными камнями и бессмертными цветами. Но вместо этого перед ними оказалось смрадное чёрное месиво, от которого желудок Сэл взбунтовался, и она выскочила наружу, прощаясь с обедом, а потом и с завтраком, настолько непередаваемо-гнилостным ощущалось это амбре.
Ник застыл на месте, вглядываясь в непроницаемое чёрное полотно, покрытое маслянистой плёнкой. А потом, не стесняясь, погрузил руки внутрь, и когда Селеста увидела это, то опрометью и на карачках бросилась наверх по лестнице к свежему воздуху. А король, преодолевая отвращение, ощупывал дно, пока не наткнулся на твёрдый продолговатый предмет. Вытащив наружу, понял, что это плечевая кость и судя по размеру — женская. Следующей находкой оказался череп матери. Он замер, растерявшись, забыв зачем полез в гроб. Явно не ради осквернения могилы родителей.
Стряхнув сомнения, Ник, уже догадываясь, что там на дне, пустил нориус в виде импровизированного сито, и вытащил наружу останки матери и погребальные драгоценности. Скелет отца закономерно отсутствовал. Ибо как ещё заговорщики могли сотворить Чёрную пьетту, как не из его тела?..
Но чтобы сделать то, что они сделали, им нужен был знающий процедуру человек. Тот, кто мог проникнуть в это место, ведь даже Селеста сюда попала только потому, что Ник держал её за руку, проведя внутрь. А магия сильна — она вытурила девушку при первой же возможности. И спрашивается, как удалось неизвестному сотворить подобное преступление?
Выйдя на поверхность, король не стал делиться своими мыслями с потрясённой Селестой. Наоборот, взял с неё клятву, что она ни с кем не обмолвится увиденным. Стянув рубашку и оставшись в пиджаке, Никлос насухо вытер руки, и они отправились обратно во дворец.
Им ещё многое предстояло обсудить. Особенно теперь, когда оба понимали, что их отношения уже никогда не вернутся в прежнее русло. И с какой бы печалью и надеждой король не смотрел на Селесту, она не смотрела в ответ.
* * *
Здесь очень тихо. Капает с потолка вода, собирается в небольшие лужи, где девушка делает неловкие шаги скованными цепями ногами.
Ей смертельно хочется пить, но вода здесь — мёртвая. Глухая к её мольбам. И пить — не напиться. А жажда мучает, и она терпит. Верит, что попадёт ещё в морскую воду, ощутит связь со своей огромной семьёй, и всё наладится. Так будет, обязательно случится!
А пока возвращается в пресную воду, погружается на дно, с отвращением поглядывая на свои человеческие ноги — кандалы мешали трансформации, так что приходилось оставаться в обличии человека. И это она перетерпит. Под водой, где изменения происходят тысячелетиями, терпение — главная добродетель.
В темнице Лакраш, на подземном уровне, среди ледяных камней, пронзительно-громких сквозняков, где температура воздуха не поднимается выше десяти градусов, где нет ни мышей, ни крыс, ни тараканов, обнажённая, остриженная, низведённая до человеческого обличия, принцесса подводного королевства Сэлавелия, чувствовала себя комфортно.
И если король хотел унизить, то крупно просчитался. Сэла знала, чем рисковала, но страх, который остался на глубине солёных морей, куда как страшнее темницы, охраняемой драконами. Она попыталась бы вновь.
Тихая какофония подземных звуков расширилась, присоединив крадущиеся шаги неизвестного, но маленького существа. Принцесса поднялась на поверхность своего миниатюрного бассейна, прижалась локтями к краю и уставилась на входную дверь. Через мгновение комнату, погружённую во тьму, осветил голубоватый огонёк в руках сумрачной красавицы.
— Верховная, — прошипела недовольно Сэла, фыркнув, заметив игривую ухмылку на лице миниатюрной шелки.
— Сюрприз! — мягко воскликнула та, заползая в камеру, и замирая в тени. — Думали, что прикончили меня? А вот фигушки! То, что мертво, умереть не может.
Сэлавелия в ответ лишь хмыкнула, продолжая с тихой злобой пялиться на шелки. Та облизнула зубы, демонстрируя безупречный акулий ряд клыков, чуть наклонила голову, желая ещё больше позлить русалку своим сверхъестественным видом. Живая утопленница! Мерзость подводного мира.
— Чего пришла?
— Сказать, что вы были правы, когда обвиняли нас в убийствах этих несчастных дельфинов, морских котиков, тюленей, пингвинов… хм, всех и не упомнишь, — с наслаждением перечислила Флекса, подходя ближе к взъярившейся принцессе. — Мы усеяли морское дно трупами, и нам это сошло с рук. Правда, классно всё провернули?
— Как? — каркающим от напряжения голос спрашивает Сэла.
Флекса приблизилась вплотную, так что принцесса смогла разглядеть мелкую рябь на лице шелки. Серые следы порезов, нанесённые ещё при жизни. Кто-то сильно истязал тело девушки, но смерть всё скрыла, оставив лишь глухую как неутолимая жажда ненависть ко всему живому.
— Нельзя перекрыть старую Сделку. Лазейка найдётся всегда, — туманно и нараспев ответила та. — Но, впрочем, это уже неважно, не так ли? Мы обе знаем, что творится на океанском дне. Что… просыпается жутко голодным… и разносит свой голод на сотни километров вокруг. Я знаю, ты уже готова раскрыть карты Никлосу, но знаешь… нельзя.
И тогда до Сэлы дошло.
— О, святая Клэрия, неужели вы… нет, это невозможно! Они мертвы! Навсегда мертвы! — заговорила она, отходя вглубь бассейна. Её голос зазвучал громче, она захотела быть услышанной. Русалка уже мечтала, чтобы вошла охрана, ведь теперь она знала, зачем именно пришла шелки.
