не выдержали, — ответил Обек, повернувшись к капеллану. — Я подумываю о Гереоновой Бездне.
— У Та́раса? — Зау'улл, как ни старался, не сумел скрыть изумления.
— Я знаю, что это очень далеко, а в варпе бушуют бури.
— Я бы сказал, что все еще хуже, брат-капитан.
Обек поджал губы, понимая, что путь до Гереона чрезвычайно рискован:
— Железный отец поручился, что переход будет безопасным.
— А ты доверяешь ему?
— Нет, но я оказался между молотом и наковальней и охотнее приму его поддержку, чем вызову ярость своим отказом.
Зау'улл нахмурился:
— Ты допускаешь, что у него враждебные намерения?
— Он слишком многого навидался на войне. Его корабль, его бойцы... Тот, кто сделал вот это, — Обек поднял бионическую руку, — кое-что сказал мне, вернее, я понял, что он хотел сказать. Он заявил, что Улок не отпустит наших раненых. А напоследок сказал нечто и вовсе загадочное: «Покоя нет. Никакого покоя». Я думаю, это относилось к легионерам на борту корабля.
— А что с ними? Я не понимаю, Носитель Огня.
— Они холодные, Зау'улл. Холодные, как металл, что защищает их тела. Сыны Горгона известны стоицизмом, но и они подвержены страстям. А эти воины похожи на... автоматоны.
— А тот, который разговаривал с тобой...
— Арем Галлик.
— Да, он тоже такой?
Обек покачал головой:
— Нет, он другой. Одушевленный. Живой.
— Все, что ты рассказал, не слишком утешает, брат, — признал капеллан.
— Знаю. Мне кажется, он хотел просить меня о помощи.
— В чем?
— Думаю, он не прочь изменить своему железному отцу.
— Он предатель? — встревожился Зау'улл.
— Нет, я верю, что он лоялист. Но на борту «Стойкого» что-то неправильно, и он хочет с этим покончить.
Капеллан сосредоточенно наморщил лоб, обдумывая слова Обека:
— Я не в силах указать тебе верный путь, Носитель Огня.
— Один путь я уже наметил.
Зау'улл прищурился.
— Даже не выслушав тебя, я могу заранее сказать, что это не самый благоприятный вариант.
— Так и есть. Я заключил союз и принес клятву железному отцу.
Отец Огня промолчал, ожидая продолжения.
И Обек рассказал ему обо всем.
Глава 22. «Сын Победы»
Восто Курнан не оплакивал Райко Соломуса, хоть тот и был его братом по легиону Он ненавидел палача, как ненавидел почти всех и вся, и при воспоминании о гибели Соломуса не мог сдержать усмешки.
Мертвые глаза сервитора напомнили ему, как Ворон разрубил Соломуса надвое, как самодовольство и наглость палача красной струей вытекли к ногам Курнана. Капли его крови и сейчас остались пятнами на его броне, и Восто смотрел на них не без удовольствия.
«Пусть напоминают об опасности гордыни», — решил он и поднял взгляд к фигуре, маячившей в темной глубине комнаты.
Эмиссар Механикума натянул свое черное одеяние, но перед тем, как материал скользнул вниз и собрался складками на полу кабинета, мелькнул его истинный силуэт, металлический, паукообразный.
Курнан ощутил, как вновь разгорается его ненависть. Лежащий на полу сервитор был единственным, кому удалось избежать яростного натиска сынов Горгона.
После того как уцелевшие легионеры Курнана на «Носорогах» и «Лэндспидерах» прорвались на зараженную радиацией равнину безымянного мира, он считал себя обесчещенным и предпочел бы позорному отступлению смерть в бою.
Но посланнику Луперкаля требовался безопасный проход через разрушенный город, и его приказ не мог оспорить никто, даже капитан Сынов Гора. «Сын победы», маневренный фрегат типа «Меч», сражавшийся в эскорте одного из крупных кораблей во время Опустошения Горро, прибыл по запросу, переданному сервиторным телом адепта по воксу дальнего действия и подтвержденному Курнаном, формальным руководителем операции.
«Сын победы», хоть и не обладал значительными размерами линкоров флота магистра войны, был построен с большим запасом прочности, чтобы противостоять как прямым атакам, так и попыткам вторжения. Несколько сотен из двадцати шести тысяч экипажа были смертными ауксилариями, призванными обеспечивать защиту космолета. Более того, на борту имелся небольшой гарнизон, которого Курнану так не хватало на поверхности, когда Железные Руки истребляли его бойцов.
— Мои способности восприятия людских эмоций весьма ограничены, Восто — послышался из темноты механический голос, — но даже мне понятно, что ты испытываешь гнев.
— Мои люди мертвы, а корабль и его воины по твоему приказу остаются на высокой орбите.
— Цель моей миссии заключалась не в том, чтобы сохранить боеспособность твоей группировки, капитан. «Сын победы» — средство на случай необходимости срочной эвакуации. Его гарнизон обеспечивает мою безопасность. И скоро ему придется поработать. Очень скоро.
Регул вышел в слабый свет люменов. В руке он держал жезл, увенчанный черепом, из-под опущенного капюшона пробивалось едва заметное сияние оптики. Если бы не слабый шорох множества конечностей, можно было бы подумать, что он парит над полом.
Курнан кивнул и мрачно усмехнулся:
— Наш авгур зафиксировал приближение корабля. Целая боевая баржа. Нам все равно конец.
— Я знаю.
Восто удивился.
— Но, похоже, нисколько не беспокоишься.
— Ты погибнешь, капитан, а я выстою. Я теперь снова на борту «Сына победы» и в своем теле. Машина не знает пределов, а я и есть машина.
Курнан обнажил меч:
— Стоило бы прикончить тебя прямо здесь.
— Вряд ли я смогу помешать тебе, капитан, но уверен, что успею предупредить магистра войны о твоем предательстве. Ты дорожишь своей честью — я не раз видел, как ты демонстрировал это качество. Подозреваю, именно по этой причине ты так ненавидел Соломуса и гнушаешься своей ролью моего охранника. Не думаю, что рискнешь обесчестить себя убийством.
Восто зарычал от ярости и резко вставил клинок в ножны.
— Нам не убежать он них, мы уступаем в боевой мощи...
— Пусть приходят. Они попытаются захватить корабль, и вот тогда мы заставим их заплатить за каждый метр. Я скроюсь в личных покоях. Им нужны я и мои знания. Сдерживайте их, сколько сможете.
— Ради чего? — буркнул Курнан.
— Мы не в силах одолеть их здесь, капитан, но я могу позаботиться о том, чтобы содержимое моей памяти не попало им в руки.
— Убив тебя, я лишил бы их этого шанса.
— Если бы я мог, то, наверное, сейчас развеселился бы, капитан. Мой организм, сама моя жизнь и ее продолжительность никоим образом не связаны с информацией, содержащейся в моем ядре. Она сохранится и после смерти, как сохранюсь и я. Данные необходимо стереть.
— Как?
Регул вернулся в тень,
