Книга Пружина для мышеловки - Александра Маринина

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112

– Посадил дед репку.

Из трех произнесенных им слов к производству по уголовномуделу имело непосредственное отношение только первое: посадил. Два других словак ситуации никак не привязывались.

Шурик помолчал немного и добавил:

– Выросла репка большая-пребольшая… Дедка за репку, бабка задедку, внучка за бабку, Жучка за внучку – вытянули репку. А если бы не тянули,то не вытянули бы. А если бы тянуть начали раньше времени, то ничего бы неполучилось, потому что репка не созрела. Понял?

Вот теперь понял. И правильно, что я не следователь. Не мояэто наука. У меня голова под следственную работу не заточена.

– И никуда она не денется с подводной лодки,– добавилШурик, глядя в окно на мелькающие голые деревья.– Ребята за ней смотрят.

– А если Подрезкова успеет со свекром договориться, пока тытянешь свою репку? Все-таки дело семейное.

– Я предупредил: если она или ее муж с ним хоть словомперемолвятся, когда никто не слышит, всех уволят на хрен.

Всех – это следователя или оперативника, которые дежурят вбольнице в надежде на то, что Ситников (чего не бывает на свете?) вдругсогласится дать показания, и бдительно следят за тем, чтобы потерпевший иобвиняемая или ее муж не вступили в сговор по поводу дачи этих самых показаний.

– Ты же не можешь запретить сыну и невестке навещатьСитникова,– с сомнением произнес я.– Все-таки они – семья, близкиеродственники, а Ситников в тяжелом состоянии…

– Я все могу,– ответствовал Александр Иванович.–Пусть навещают, но только рядом всегда будет сидеть мой человек и записывать надиктофон все их переговоры. Вот и пусть попробуют в таких условиях договориться.

Мы остановились перед въездом на участок, и пока охранникоткрывал нам ворота, я успел разглядеть двух крупных кавказских овчарок,свободно бегающих вдоль забора без намордников, и совсем не к месту подумать отом, что от меня здорово пахнет кошками. То есть человеческое обоняние этогозапаха, разумеется, не чувствует, а вот собачий нос вполне может унюхать. И чтотогда? Остались от козлика рожки до ножки…

Но я напрасно переживал. Охранник позвал собак и тут же взялих на поводок еще до того, как я заглушил двигатель и вышел из машины.

– Жанна Васильевна вас ждет,– важно кивая головой,сообщил пожилой дядька, он же охранник.

– А Лев Александрович?– быстро спросил Шурик.

– Он будет позже, скоро подъедет. У него дела в офисе.

Шурик бросил на меня взгляд злой и одновременно растерянный.Весь его план летит к черту. Ну а кто виноват-то? Я, что ли?

Дом Аргуновых был не очень большим, хотя и трехэтажным. Ивнутри все было без избыточной роскоши, никаких тебе витражей, лепнины ифинтифлюшек под восемнадцатый век. Удобно, добротно, спокойно. Что это,недостаток средств или особенности вкуса хозяев?

Госпожа Аргунова вышла к нам стремительно и начала с места вкарьер. Мы не успели ни поздороваться, ни представиться.

– Вы по поводу Славы Ситникова? Это ужасно! Просто умунепостижимо! Это не может быть. Я в это не верю ни на одну секунду.

Я покосился на Шурика и уловил его легкий, едва заметныйкивок. Дескать, включайся сразу, не отбуксовывай назад, ну их на фиг, этиформальности. Мадам настроена на обсуждение – и хорошо.

– Почему, Жанна Васильевна? Попытка изнасилования – это ведьне версия следствия, это показания самой Олеси Подрезковой. Она утверждает, чтобыло именно так. А нам нужно разобраться, правда это или нет. Как вы самисчитаете, почему это не может быть правдой?

– Да потому, что Славик никогда не смотрел на нее мужскимиглазами! Уж можете мне поверить, я все-таки женщина и разбираюсь в этом. Оночень любит Гришу, своего сына, он прекрасно относится к Олесе, они быличудесной семьей, дружной, и когда еще жива была Оленька, жена Славы, и до сих.Олеся заботилась о Славе, когда он овдовел, она фактически стала егодомработницей, приезжала несколько раз в неделю, убирала квартиру, стирала,гладила, покупала продукты, готовила для него. Да он относился к ней как кдочери! Какое может быть изнасилование? Глупость несусветная. И вообще, Славане тот человек, который может вот так…

Тут Жанна Васильевна спохватилась, что мы продолжаем стоятьвозле самой двери. Как вошли – так и встали. Отличное ведение допроса, на пятьс плюсом.

– Господи, что же мы стоим? Проходите, пожалуйста.

Она провела нас в просторную уютную гостиную, где не былоничего, кроме огромного мягкого углового дивана, огромного же телевизора сплоским экраном и двух квадратных низких столиков. Нет, вру, на стенах были ещекартины и фотографии.

Мы уселись, после чего минут пятнадцать я задавал вопросы отом, насколько близко Аргуновы знали семью Ситниковых, как часто общались, покаким поводам. Выяснилось, что знали хорошо и общались часто. Я понимал, чтоЖанна Васильевна будет всеми силами выгораживать Ситникова, и совершеннонепонятно, искренне ли она верит в то, что он неспособен на сексуальноенасилие, или кривит душой. Поэтому Шурик велел мне задавать вопросы не оСитникове (что толку их задавать, если Аргунова собралась лгать, чтобы обелитьего?), а исключительно об Олесе. Ведь ситуация проста, как швабра: либоСитников – насильник, либо Подрезкова лжет. Поскольку Аргуновы будутутверждать, что Ситников не мог совершить насилие, стало быть, они судовольствием поддержат версию о том, что его невестка говорит неправду. И воттут уж они расстараются. Все припомнят, даже то, чего не было. И рассказанноеими может стать отличным подспорьем при будущем допросе самой ОлесиПодрезковой. Слушая пояснения Шурика к этой части плана, я в очередной раз задень подумал о том, что следователем мне не бывать.

Так что после вступительной части я приступил к основной.

– Как вам кажется, Жанна Васильевна, Олеся интересоваласьдругими мужчинами, кроме своего мужа? Григорий никогда не намекал, чтоподозревает Олесю в неверности? А Вячеслав Антонович? А сами вы как думаете? Выже наблюдательная женщина…

Я строго следовал указаниям Шурика Вилкова, краем глазаследя за его суфлерскими мимическими подсказками. Послышался шум подъехавшеймашины. Аргунов явился. Ну и как мы теперь будем действовать? Беседовать собоими супругами, или сразу разделимся?

Открылась входная дверь, шаги приближались к гостиной. Шуриксдвинул вместе указательный и средний пальцы и развел их в стороны. Значит,разделяемся. Ладно, хозяин – барин. Мне своим умишком участкового не понятьтонких соображений следователя.

Едва господин Аргунов вошел в комнату, мне сразу стало не посебе. Всяких людей я повидал, и веселых, счастливых, и раздавленных горем, ипросто расстроенных и озабоченных. Но таких, как появившийся на пороге мужчина,видеть приходилось нечасто. И, как правило, с ними потом происходило что-нибудьнехорошее, словно печать какая-то на них уже стояла, печать еще не принятогострашного решения и мерцающий, пришедший из близкого будущего светнепоправимого несчастья. Эти люди не выглядят подавленными и безразличными,напротив, они активны, энергичны и зачастую даже агрессивны, они всяческидемонстрируют интерес ко всему происходящему, но внутри они уже пусты. Мертвы.И Лев Александрович Аргунов показался мне именно таким. Дай бог, чтобы яошибался.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112