Он услышал уже за будкой газового конденсатора еще несколько глухих выстрелов, раздавшихся в подъезде их четырехэтажки, но они не произвели никакого впечатления. Он остался жив, он вырвался на свободу, и это было самым главным.
Глава двадцать пятая.
В чеченском казино на главной ростовской улице в день наступления Нового года наконец-то закончился траур. Он продолжался больше недели в память об отряде боевиков под командованием Ахмеда Атагирова, помощника Удугова, известного ваххабитского политинформатора, и полевого командира Вагифа Сукашева, погибшим от рук донских омоновцев с кубанскими казаками. Их расстреляли сразу за Армавиром, небольшим краснодарским городком, уничтожили всех до одного вместе с колонной автомобилей, экспроприированных у новых русских бизнесменов. После чего главарь банды Асланбек надолго залег со своими боевиками на дно, отказавшись от участия в сделках, даже явно выгодных. Приближался Новый год, ментовская слежка ослабла, пришла пора вылезать из подполья, тем более, что по данным, полученным недавно, подтверждалось существование клада казачьего атамана Стеньки Разина. Судя по предварительному описанию царских раритетов, привезенных снова мужиком с периферии, этот клад мог потянуть на несколько миллионов долларов, если не на весь миллиард. Разведчиков, посланных в дозор из боевого состава банды, подорвали неизвестные конкуренты, те лишь успели сообщить, что обнаружили в полусгнившем доме посередине заброшенного хутора сундук с драгоценностями. На этом связь оборвалась. Асланбек, запретив брать мужика для того, чтобы выбить из него необходимые сведения, направил на хутор своих людей, но как стало только что известно, тех тоже постигла печальная участь. Сундук с сокровищами исчез, события разворачивались из ряда вон выходящие. Главарь, отдав приказ догнать во чтобы то ни стало конкурентов и уничтожить, надумал взять и мужика, хотя осознавал, что люди из захолустья вряд ли расколятся сами. Они предпочтут умереть на богатстве, упавшем им с неба, нежели с кем-то поделиться. Крестьянин, по данным из того же источника, снова объявился на центральном рынке Ростова, мужик и здесь сумел ускользнуть из рук верных людей, несмотря на капитальную слежку за всеми, причастными к делу. Асланбек нервничал, его не покидали мысли о том, что банду тоже ведет уголовка, из Чечни несвоевременно приехали три молодые девушки-шахидки с поясами смертниц под одеждой. Басаев решил провести на юге России, оставив на время Москву в покое, несколько террористических актов. И пусть мирный договор с донскими и кубанскими казаками был заключен, главного террориста этот факт мало волновал. Уже прозвучали взрывы в Волгодонске, дороги назад, ко всеобщему признанию, больше не существовало, оставалось идти напролом только вперед. Он использовал для этого любую возможность, вплоть до привлечения к возмездию над русским народом, не осознавшим его робингудства, криминальных чеченских структур. Одной из таких значилась группа беспредельщиков под руководством Асланбека, ей предписывалось оказывать помощь шахидкам, направленным в Ростов, снабжая тех всем необходимым. Главарь постарался поселить девушек в лучших квартирах, обеспечил питанием, и теперь, в последний день перед Новым годом, обдумывал вместе с представителем от Басаева, в каком месте они смогут взорвать бомбы. Кровницы получили инструктаж из уст своих инструкторов еще на территории Ичкерии.
— Это, в первую очередь, центральный рынок Ростова, людей там в выходные дни набивается до нескольких десятков тысяч человек, — рассуждал неторопливо чеченский эмиссар, оглаживая по привычке голый с недавних пор подбородок. Он сидел на низком диване, на столике перед ним, как и перед хозяином комнаты с еще одним гостем, дымились маленькие чашечки с кофе. — Когда прозвучит взрыв, гяуры бросятся на выход, а ворота на рынке проектировал наш человек, в смысле, словно специально под наш замысел — они узкие, кроме того, посередине стоят турникеты. Начнется давка, в которой погибнет еще энное количество свиней, этот эффект просто обязан оправдать наши надежды. Женщины тоже дожны быть довольны, потому что сура в коране в ваххабитской трактовке подтверждает, что шахидка, приведшая в действие взрывное устройство, сразу займет на небе место в раю. Она станет мужчиной за свой смелый поступок.
— Ты прав, уважаемый, если в автобусе или в другом транспорте жертв взрыва бывает меньше, то в толпе их всегда больше, — согласно кивнул головой второй гость, развалившийся рядом с Асланбеком, недавно тоже бородатый. — Толпа как стадо, она неразумна, и гибнет из-за этого массово. Кроме того, кровницам спрятаться в ней несравненно проще.
— Я согласен с вами, но опыт палестинцев доказывает иногда обратное, — Асланбек наклонил голову вперед. — Например, замкнутое пространство в автобусе имеет свойство охватываться пламенем. Это раз. Паника там эмоциональнее, это два, в третьих, взрывная волна не расходуется напрасно из-за ограничения стенами. Она не поглощается бесконечностью, а действует целенаправленно, поэтому, жертв в городском транспорте по сравнению с уличным, скажем, скоплением народа, может быть больше.
— Уважаемый, ты забыл про окна, они вылетят и смягчат силу взрыва, — мягко улыбнулся эмиссар. — Через них, ко всему, легко вылезти наружу.
— Я про них не забывал, еще хочу напомнить, что действие будет происходить не в развитых странах, а в России, в которой автобусы, закупленные по дешевке в государствах с арктическим климатом, имеют на окнах двойные толстые стекла. Их никто не думал менять, они, закаленные особым способом, выдержат взрыв атомной бомбы, а если начнут вылетать, то обязательно вовнутрь.
— В этой стране взорвать бомбу можно где угодно, подъезды совсем не закрываются, входы в публичные места не охраняются, контролеры берут взятки на любом виде транспорта, — второй гость отхлебнул из чашечки с кофе. — У нас одна проблема — подыскать достойных шахидок, чтобы, как в Москве, не сдавались раньше времени местным властям.
— Девушек достаточно, в том числе из русских. И все-таки, я склоняюсь к центральному рынку, на миру и смерть красна, как говорят те же русские. Женщинам будет легче нажать на кнопку, смертельную для них.
Асланбек вытер губы салфеткой, скомкал бумажку и бросил на стол, затем посмотрел на выход из комнаты. Чеченец в черном костюме, стоявший у дверного проема, сделал знак рукой, две русских официантки внесли на вытянутых руках подносы с яствами. Пришла пора подкрепиться хорошим коньяком и закусить отборными продуктами. Недаром начальник областного Управления милиции, интересовавшийся недавно его делами, намекнул на то, что беженцы из бывших союзных республик стали жить лучше самих хозяев страны. На что Асланбек ответил, что эта тенденция прослеживается по всему миру, мол, аборигены не в состоянии заметить залежи золотой руды у себя под ногами. Не хотелось вспоминать лишь о замечании генерала, когда тот указал, что в Японии, как в других развитых странах, конфетку вертят из ничего, а в Чечне народ испокон веков оставался способным только на грабеж на больших дорогах. Мол, что толку обсуждать великодушных русаков, разбалованных пространствами, сумевших добротно сделать только одно — заставить одну шестую часть мира говорить на своем языке.
Асланбек, разрешив кивком головы девушкам покинуть помещение, сорвал пробку с бутылки и вновь обратил взор на присутствующих:
