McDonald’s совершила серьезную тактическую ошибку, утверждая, что не только крайние высказывания, например: «McDonald’s и Burger King используют смертельные яды, чтобы извести огромные пространства дождевых лесов Центральной Америки», – но и вся брошюра целиком состоит из клеветнических утверждений, например: «Рацион, который содержит высокий процент жиров, сахара, животных продуктов и соли, вызывает риск сердечно-сосудистых заболеваний, рака груди и кишечника». Это был просчет McDonald’s – позволить Стил и Моррису поменяться ролями и превратить процесс в публичное обсуждение политики компании в области труда, маркетинга, экологии, безопасности пищевых продуктов и защиты животных. Некоторые представители руководства сети были вынуждены являться в суд и терпеть многочасовые перекрестные допросы пары адвокатов-самоучек. Британские СМИ ухватились за этот процесс «Давида и Голиафа» и сделали его темой своих первых полос.
После нескольких лет судебных прений, в марте 1994 г., дело о «МакКлевете» началось официально. Оно закончилось через три с лишним года, когда судья Роджер Белл представил судебное заключение на 800 страницах. Моррис и Стил были признаны виновными в клевете на McDonald’s. Судья установил, что они не смогли доказать многие из своих заявлений, но некоторые свои слова все-таки подтвердили. По заключению судьи Белла, McDonald’s действительно «эксплуатировала» детей{678} посредством рекламы, регулярно подвергала риску здоровье потребителей, платила неоправданно мало своим работникам, повсеместно боролась с профсоюзами и несла ответственность за жестокое обращение с животными со стороны многих своих поставщиков. Моррис и Стил присудили штраф в размере 60 тыс. фунтов. Оба отреагировали немедленно, заявив, что «McDonald’s не заслуживает ни пенса»{679}. «В любом случае, денег у нас нет», – сказала Хелен Стил.
Свидетельства, собранные в деле о «МакКлевете», раскрыли многие неприглядные стороны внутренней политики корпорации. Проблемы, связанные с трудовыми вопросами, безопасностью пищевых продуктов и рекламной политикой, уже многие годы подвергались критике в США. Благодаря свидетельским показаниям в лондонском суде появились новые разоблачения: отношение компании к гражданским свободам и свободе слова. Моррис и Стил были потрясены, обнаружив, что McDonald’s нанимали осведомителей в лондонской группе Greenpeace, которые регулярно посещали ее собрания и доносили на ее членов.
Шпионаж начался в 1989 г. и продолжался до 1991 г. McDonald’s использовала любые ухищрения, чтобы не только выяснить, кто распространял брошюру, но и узнать, как Моррис и Стил планировали защищать себя в суде. На компанию работали не менее 7 тайных осведомителей. На одном из собраний лондонской группы Greenpeace почти половина присутствовавших были корпоративными шпионами. Один из них проник в офис организации, где делал фотографии и похищал документы. У другой шпионки на протяжении полугода была любовная связь с членом Greenpeace, и в этот период она постоянно информировала McDonald’s о его деятельности. Шпионы McDonald’s непреднамеренно доносили друг на друга, не зная, что компания использует одновременно не меньше двух детективных агентств. Они участвовали в демонстрациях против McDonald’s и распространяли злополучную брошюру.
Тайной операцией руководил Сидни Николсон – вице-президент McDonald’s, бывший офицер полиции в Южной Африке, а затем суперинтендант полиции Большого Лондона{680}. Во время слушаний Николсон признался, что McDonald’s использовала связи в правоохранительных органах, чтобы получить информацию о Стил и Моррисе в Скотленд-Ярде. Офицеры службы безопасности, элитного британского подразделения, которое следит за антиправительственными элементами и организованной преступностью, годами помогали McDonald’s шпионить за Стил и Моррисом. Позже один из тайных агентов компании перешел на сторону противника и дал показания на суде со стороны защиты. «Я никогда не верила, что они действительно опасные люди, – сказала Фрэн Тиллер после того, как сама стала вегетарианкой. – Думаю, они искренне верили в то, что говорят»{681}.
Возможно, самым неприятным в процессе для Дэйва Морриса было услышать, что McDonald’s знала его домашний адрес{682}. Один из шпионов компании признался на суде, что подарок с детской одеждой был уловкой, чтобы узнать, где живет Моррис. Ничего не подозревая, он принял подарок, решив, что это просто дружеский жест, а потом с отвращением узнал, что его сын месяцами носил одежду, которую Моррис получил от McDonald’s в рамках операции слежения за ним.
Однажды вечером в феврале 1999 г. я навестил Дэйва Морриса, когда он готовился к появлению на очередном заседании апелляционного суда. Моррис жил в маленькой квартире над магазином ковров в Северном Лондоне. В квартире не было центрального отопления, потолки провисали, а комнаты были наполнены книгами, ящиками, папками, бумагами, брошюрами и листовками, оповещающими о демонстрациях. Это место во всем противоречило McDonald’s: оно было живым, непокорным, индивидуальным и организованным по очень сложной схеме, которая понятна только одному человеку. Моррис провел со мной около часа, а его сын делал уроки на втором этаже. Он много говорил о McDonald’s, но признался, что его самонадеянное поведение было проявлением гораздо более серьезной проблемы: роста международных корпораций, которые беззаботно шагают через границы и не испытывают привязанности ни к одной стране и жалости к фермерам, рабочим или своим потребителям.
В своей книге, посвященной делу о «МакКлевете», британский журналист Джон Видал заметил, что Дэйв Моррис и Рэй Крок явно похожи друг на друга{683}. Сходство особенно заметно, когда Моррис пламенно критикует глобализацию. Несмотря на прямо противоположные позиции, они оба обладают твердыми убеждениями, харизматичны, оба исповедуют идеи, которые не вписываются в общие рамки. Во время процесса о «МакКлевете» Пол Питерсон, президент представительства McDonald’s в Великобритании, сказал: «В McDonald’s главное – стать частью хорошо отлаженного механизма»{684}. И вот появился Моррис, живущий в квартирке на севере Лондона, греющийся у газового нагревателя, окруженный горой книг, бумаг и папок. Его не волнуют деньги, но он покушается на этот отлаженный механизм.
