— Спасибо вам большое. — Клава улыбнулась. — Мы побежали. Нам пора.
— Ну смотрите. — Сергей пожал плечами. — А то у меня еще кастрюли есть. И сковородок пара штук…
Пятница. 7.20 — 7.59
— Ну вот, — сказала Клавдия, когда машина вырулила на дорогу. — А я и забыла ему напомнить, что у Витьки день рождения завтра.
— Вечером позвоните. — Кленов внимательно смотрел на дорогу. — Ну и что теперь делать будем? Про Киевский рынок мы выяснили, это уже хорошо. Это нам уже повезло.
— А что насчет восьми дней? — спросил Игорь.
— Как может Киевский рынок быть связан с восемью днями? — задумалась Клава.
— Так там еще и вокзал есть, — тихо пробормотал Кленов. — Тоже, по странному стечению обстоятельств — Киевский.
— Проводник? — вдруг сказал Игорь.
Клава резко обернулась через плечо.
— Игореня, повтори…
— Проводник, — послушно повторил Порогин.
— Ты гений, — сказала Клавдия.
— Повторите, — попросил Игорь.
Неожиданно Кленов затормозил и стал разворачиваться.
— Ты куда? — Клава завертела головой, оглядываясь по сторонам.
— Вокзал в другую сторону, — решительно ответил Николай Николаевич, вертя руль. — Ну конечно. Восемь дней. Это значит, что где-то около суток езды от Москвы. Сутки туда, сутки обратно, и часов шесть здесь. Поезд прибывает в одно и то же время. Плюс час-полтора на уборку вагона плюс еще часок-другой на все про все. Плюс еще время на дорогу до вокзала. В вагон обязаны пускать за сорок пять минут до отправления. И того у нас получается…
— Мало времени, — подхватил Игорь.
— Ребята, — вдруг сказала Клавдия испуганным голосом, — а ведь я его видела.
— Кого?! — Кленов резко обернулся.
— Его. Помнишь, Игорек, когда мы операцию проводили. Там одна женщина по Бережковской набережной ходила, от Киевского до ТЭЦ… За ней еще кто-то шел, в черном плаще. Долго шел. Мы уже засаду устроили, но тут этого воришку взяли, который шубу хотел снять. Еще бы три минуты — и…
— Как он выглядел? — перебил Кленов.
— Не знаю. — Дежкина вздохнула. — Снимали издали и все время со спины. Лет около тридцати пяти, рост под метр семьдесят. Не полный. Больше ничего не могу сказать.
— Н-да. — Николай Николаевич притормозил и стал искать, где бы припарковаться. — Подъезжаем.
Пятница. 8.00 — 11.49
Часы на башне вокзала пробили восемь.
— …Ну нету начальника, нету! — кричал длиннющий мужик в железнодорожной форме, загородив собой дверь. — И нечего мне свои документики тыкать. У меня тоже документ есть.
— Хорошо, а где он? — спросила Клавдия, отчаявшись прорваться в кабинет. — Где его можно найти?
— Сказал — не знаю! Пошел вокзал обходить.
— Не знаешь? — Игорь схватил мужика, отвел в сторону и что-то долго шептал ему на ухо.
— A-а, что ж сразу не сказали? — Мужик покраснел и заулыбался. — Ну тогда проходите.
Начальник вокзала, маленький кругленький мужчинка, сидел за столом и спал, запрокинув голову на спинку кресла и широко открыв рот.
— А что ты ему сказал? — на ушко спросила Клава у Игоря.
— Сказал, что мы его шефа снимать пришли, а он может его кресло занять.
— Ну ты даешь… — Дежкина усмехнулась.
— Гм-гм… Простите! — откашлялся Кленов.
— А?.. Что?.. — Начальник подскочил на стуле и стал дико озираться по сторонам, пока не заметил в кабинете посторонних. — Вы кто?
— Мы из городской прокуратуры. — Клавдия шагнула вперед. — И нам нужна ваша помощь.
— Нет-нет-нет! — толстяк замахал руками. — И не просите. Через общую кассу.
— Мы не за билетами. — Клавдия наклонилась над столом. — Мы хотим узнать у вас кое-какие подробности по поводу расписания поездов.
— Какие подробности? — начальник облегченно вздохнул.
— Нам нужно знать, какие из поездов приходят сегодня между двенадцатью и часом дня, какие из них идут около суток и какие из этих поездов обслуживают не московские бригады. Если проще, то эти бригады должны приезжать раз в восемь суток. Меня Клавдия Васильевна зовут. Это Николай Николаевич, а это Игорь.
— Очень приятно. Петр Наумович. — Начальник нажал кнопку селектора. — Ромчик, пойди сюда, родной.
Пришлось теперь все пересказывать Ромчику, очкастому худому юноше с бледным компьютерным загаром. Через десять минут Ромчик вернулся, неся целую простыню распечатки. Петр Наумович долго елозил по простыне и выписывал что-то на отдельный листок.
— Вот, — сказал он наконец. — Тридцать третий, сто сорок первый, семнадцатый и восемьдесят пятый. Тридцать третий прибывает из Львова, сто сорок второй из Одессы, семнадцатый из Донецка и восемьдесят пятый из Кишинева. На них сегодня местные бригады.
— А можно списки проводников? — спросил Игорь. — У вас есть?
— Есть, конечно. — Петр Наумович опять нажал кнопку селектора. — Ромчик, принеси мне проводников по тридцать третьему, сто сорок первому, семнадцатому и восемьдесят пятому. И чайку завари с лимончиком.
— Через пять минут будет.
— Скажите, а зачем вам это все? — спросил начальник вокзала. — Что, жуликов ловите?
— Жуликов, отец, жуликов. — Игорь вздохнул.
— Правильно, давно пора. Местные — они все жулики. — Начальник насупился. — Вот, помню, один раз меня самого чуть не раздели, когда я в Симферополь отдыхать ехал. А им хоть бы хны. Совсем совесть потеряли.
Список принесли не через пять минут, а через сорок пять. Как раз пробило половину десятого.
— Вот. — Петр Наумович протянул бумаги Клаве.
— Ого-го. — Она пролистала и присвистнула. — Да тут человек сто пятьдесят.
— Сто семьдесят два, — поправил Петр Наумович, шумно отпив глоток чая. — По два проводника на вагон плюс начальник плюс четыре официанта. Двадцать вагонов в составе, да помножить на четыре.
Клава села и стала читать фамилии. Хотя зачем их читать. И так ничего не скажут.
— Женщин сразу вычеркивай, — подсказал Кленов. — И всех мужчин старше пятидесяти.
— Как? Тут возраст не указан. — Клава схватила ручку и стала вычеркивать фамилии.
— Ну вот, — сказала она минут через десять. — И того остается тридцать четыре человека.
— Все равно много, — Игорь покачал головой.
— Скажите, — спросил вдруг Кленов, — а у каких из этих городов есть прямое сообщение с Хабаровском?
— С Хаба-аровском? — Петр Наумович почесал затылок. — Теперь ни у каких. Отменили теперь прямое.
