А дракон обхватил ладонями мое лицо. Сухие горячие пальцы, жесткие мозоли.
— Чем помочь?
Я облизнула обветренные губы. Мысли путались.
— Нужна энергия, — сообразила я наконец. — Рискнешь?
И нащупала в кармане верный скальпель.
Исмир понял мгновенно. Цедить силу по капле долго, надо напрямую, но это опасно. Ведь так легко взять слишком много, вычерпать до дна!
— Да, — ответил он просто.
Легко-легко прикоснулся губами к моим губам. Забрал скальпель и, даже не поморщившись, чиркнул себя по ладони. Взял мою безвольную руку, тронул кожу лезвием.
— Бери. Я, дракон Исмир, Хозяин зимы, отдаю добровольно.
Он переплел наши пальцы, и меня словно прошибло током. Сколько же в нем силы? Надеюсь, хоть дуговых ожогов не будет!
Это была последняя связная мысль.
Проклятая скрипка делала свое дело. Доктор и медсестра застыли. От храпа Локи подрагивали стены.
Хуже всего, что сон одолевал и нас. Первой сдалась тетя Хельга, прикрыла глаза, чуть слышно захрапела — стоя, как лошадь. На сером лице Эринга жили только глаза. Исмир тоже выглядел осоловевшим. Бледный до зелени, в испачканной кровью рубахе, он едва стоял на ногах. Проклятье, я вытянула у него слишком много!
Хотелось лечь, и чтобы просто больше никто никогда не трогал. Я отчаянно замотала головой. Перед глазами все плыло. Надо заканчивать!
«Отлично! — сказал голос в моей голове. — Отдай их мне!»
Я откуда-то знала, о чем речь.
— Исмир, уходи. И выведи тетю с Эрингом. Слышишь?
Он поморгал, замедленно кивнул и ухватил Эринга, который намертво вцепился в скрипку. «Намертво» — правильное слово.
А я шагнула вперед, опустилась на корточки и тронула пальцем подсохшую кровь пентаграммы.
— Тебе, Хель!
Богиня довольно вздохнула, и кровавые знаки осыпались пеплом.
В пещере разом потемнело. Алые руны и пентаграмма погасли, осталось лишь слабое бледно-голубое свечение. Сейчас оно не помешает.
Я мимоходом коснулась застывшего доктора — и на ледяной пол осели хлопья жирной сажи. Подхватила довольно агукающего младенца. Здравствуй, маленький Проводник.
Шаг вперед на подгибающихся ногах, еще один.
— Тетя, держи!
Я сунула пискнувшего младенца тете Хельге, которая машинально прижала его к груди. И краем глаза увидела, как Исмир волочет ее и Эринга к выходу. Туда, где воет вьюга.
Хорошо! А мне нужно доделать. Ни гнева, ни страха, ни сожаления, лишь усталость. Бесконечная усталость. Я нашла медсестру, притронулась к ее руке.
— Прими, Хель!
И ветер разметал белый пепел — все, что осталось от «Лив».
Я лишь краем глаза успела рассмотреть пещеру за ее спиной. Нагое тело бога в каменной чаше, наполненной желтой вязкой жижей. Метры и метры рыжих волос, устилающих каменный пол. И ногти, ничуть не короче божественной шевелюры.
«Так вот из чего построят Нагльфар! — подумала я. — Сколько же он спит?!»
Я крепко зажмурилась. Шагнула назад, и еще. Стоп, дальше нельзя. Отступить на девять шагов — оказаться в царстве Хель.
«Проклятые ритуалы!» — мелькнуло в голове. Хотя что я теряю? Двум смертям не бывать, а умереть во сне — это совсем не больно…
Словно сквозь вату донесся крик. Кто-то подхватил меня на руки, попытался растормошить.
Я с трудом приподняла веки и увидела склонившегося надо мной Исмира.
— Все хорошо! — шепнула я и попыталась улыбнуться.
Он дернул щекой, с заметным трудом поднял меня на руки и побрел к выходу. В лицо ударил ледяной ветер, кожу обжег снег.
Смех Хель, пробирающий до костей. И темнота…
ЭПИЛОГ
— Э-э-э. Осторожно, а? — попросил знакомый голос.
— Тяжелый! — пропыхтел другой.
— Э. Как сдвинуть?
— Медведи не увезут! — авторитетно заявил третий. — Только кусками.
— Я тебе дам — кусками! — вознегодовал первый голос и послышалось глухое «шлеп». — Сам пойдет! Разбудить бы, э?
И грохот, который и мертвого подымет. Я мертвой не была. Наверное. Тепло и уютно, только тело словно чужое — не было сил даже поднять голову.
Меня бесцеремонно подергали за ногу.
— Э. Ты там живая?
— Да, — прошелестела я, мельком удивившись, как слабо и хрипло прозвучал мой голос.
— Э-ге-ге! — обрадовалась Мать. Наконец-то я ее вспомнила. — Тащите!
Меня выволокли из-под крыла дракона. Холодный воздух — как ледяной душ. Брр! Я поморгала и попыталась осмотреться.
Исмир в драконьем облике привольно раскинул крылья и хвост по снегу. Белая чешуйчатая грудь мерно вздымалась. На санях в стороне уже сладко посапывали тетя Хельга с Эрингом, укрытые пушистым мехом. Слава всем богам, живые!
Мать осторожно потыкала ломом дракона, недовольно дернувшего хвостом, и авторитетно заявила:
— Оклемается! Нужен отдых. И лед, э?
Я понимающе кивнула, едва не впечатавшись носом в снег. Разумеется, ничто не подпитает Исмира лучше родной стихии. Он отдал слишком много, а потом вытащил нас всех из этой проклятой пещеры.
— Я посплю, — сказала я, едва шевеля губами. — Немного.
Ноги как ватные, в голове туман. И, уже проваливаясь в сон, я вдруг поняла: получилось! Рагнарека не будет. Во всяком случае, в этот раз.
Только сил не осталось даже обрадоваться.
* * *
— Проснулся! — доложила вломившаяся хель и оперлась о копье, пытаясь отдышаться. — Э?
— Спасибо! — ответила я, торопливо допивая кофе. — Мать в курсе?
Она кивнула. Исмир проспал почти двое суток, за это время мы вполне обжились у хель, даже в местном празднике поучаствовали. Только запасы еды подходили к концу, так что пора бы и честь знать.
— Регина, детка, мы тут подождем, — деликатно сказала тетя Хельга, удерживая за рукав дернувшегося Эринга.
Я лишь благодарно кивнула. Хоть попрощаемся без свидетелей!
А на улице уже ждали сани, груженые свежим мясом. Запряженные в них медведи алчно косились на туши, но посягнуть не пытались. Еще бы, ведь на облучке грозно потрясала ломом Мать.
— Э-э-э! Поехали! Кормить надо, а?
Я только кивнула и перебралась через бортик.
И вновь мчали сани по ледяной равнине, тяжело дышали медведи, ветер уносил разухабистую песню…
Дракон расхаживал взад-вперед перед бывшим проходом в пещеру, который теперь наглухо перекрыл обвал. Обернулся на звук, приветливо махнул лапой.
