Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Чуть было не установилась неприятная во всех отношениях пауза, но Холмс не позволил ей это.
– Совсем другое дело, когда гадать нужно без подготовки, вслепую. Мельчайшая, чуть-чуть ошибочно понятая деталь способна увести вас так далеко, что вы ужаснетесь, когда узнаете, где находитесь со своими выводами. Чтобы вам стало яснее, возьмем трость доктора Мортимера из первой главы вашей блистательной «Собаки Баскервилей». Кстати, обратите внимание, как удачно она была ПОДСТАВЛЕНА! А теперь представьте, что вместо нее, и без всякой предварительной подготовки, мы с вами вынуждены были бы исследовать трость другого доктора. Например, доктора Ватсона. Дайте мне ее. Что бы обнаружил наш анализ? Кто владелец трости?
Холмс возбудился и его возбуждение передалось оцепенелому до этого Ватсону. Не слишком желая этого, доктор начал размышлять вслух.
– М-м, мы могли бы предположить, что владелец господин средних лет, молодые люди таких тростей не носят. Могли бы сказать, что он горожанин. Она не испачкана и не ободрана о дорожные камни.
Ватсон задумчиво замялся.
Холмс усмехнулся.
– Эти выводы так же точны, как заявление, что Великобритания остров.
Ватсон пожал плечами.
– Я бы мог продолжать подобные придирки еще долго. Ограничусь только одной. Как нам быть с зубами?
– Какими зубами?
– Человеческими! На вашей трости отчетливые следы человеческих зубов. Я Шерлок Холмс, я беспристрастно исследую вашу трость. Каким образом я могу догадаться, что вчера, в шестом часу дня вы спасали привратника Веберли Хауса Якова от эпилептического припадка?!
Доктор вздохнул.
– Даже если я каким-нибудь непостижимым образом догадаюсь, что владелец этой трости доктор – специальная табличка, какая была на трости Мортимера, не обязана быть на любой другой, – то что я должен подумать об этом медицинском муже? Что он работает в клинике для буйнопомешанных? Что он исследует каннибалов, и ему совсем недавно пришлось отбиваться от предмета своих исследований? Как мне истолковывать эти следы? Так вот, запомните, в жизни не бывает историй, которые бы развивались стройно и разумно от начала до конца. Всегда откуда-нибудь появляются такие «зубы».
Ватсон смотрел в пол и выглядел неважно.
– Можно произвести еще множество разоблачений в том же роде, но к чему? Метод мой хорош только для книжных страниц. Там он выглядит убедительно, и не надо от него требовать больше, чем он может дать. И упаси вас боже переносить книжный опыт непосредственно в жизнь. Может получиться неловко, а может и страшно. Миру дела нет до стройности наших умозаключений.
Собеседник, оказывается, сдаваться не собирался.
– Но если додумать вашу мысль до конца, то получается, что мы ни о чем не можем судить, никогда не узнаем, что происходит на самом деле. Бог с ними с чувствами, но мы, выходит, не можем доверять и наукам. Как же мы умудряемся жить? Получается, я не могу быть уверен даже в завтрашнем восходе солнца!
– Но представьте, как вы обрадуетесь, если он все-таки случится.
Доктор вскочил, сделал круг по комнате. Второй раз за время разговора остановился перед дверью, как бы опять прикидывая, а не уйти ли ему отсюда. Но это была его комната.
– Можно привести множество опровержений вашего заявления.
– Приведите.
– Возьмем хотя бы вашу невесту, – роковым тоном произнес доктор.
Холмс слегка раздул ноздри.
– Зачем?
– Как вы думаете, могу я знать что-нибудь о ней?
– Смотря что. Вы ведь тут виделись. Мало ли что она вам сказала.
– Могу ли я знать о ней что-либо такое, что она хотела бы скрыть?
Сыщик весело покачал головой.
– Исключено.
– Между тем я могу утверждать, что она не англичанка.
– Верно, она не англичанка. Она русская. Ее фамилия Павлова. Елизавета Павлова. Подозреваю, что роман, который мы здесь разыгрываем, это русский роман.
За дверью послышались множественные, приближающиеся шаги. Холмс и Ватсон выжидающе поглядели на дверь. И оба сказали: «Войдите!», когда раздался стук. Ватсон в глубине души пожалел, что поспешил разрядить свой револьвер.
На пороге стоял Эвертон. За ним все братья Блэкклинер, Лестрейд и еще кто-то. Они все явно удивились, увидев Холмса. Он спросил твердым голосом:
– В чем дело, джентльмены?!
Из толпы выбрался инспектор, он почесывал переносицу и морщил лоб, и был при этом по-особенному официально серьезен. Он не играл в этот момент.
– Повесился привратник. То есть, сэр Оливер. Он оставил записку, из которой следует, что это он убил отца.
– Какого отца?! – прошипел Холмс.
– Под подушкой у него было обнаружено три тысячи фунтов. Его сиделка понятия не имеет, откуда они взялись. Она отлучалась в деревню.
Эпилог
Зима. Меж неплотно задернутых портьер видны жадно сыплющиеся снежные хлопья. Потрескивает огонь в камине. На диване, сложив на груди рукава атласного халата, лежит Шерлок Холмс и смотрит в потолок. Рядом на стуле, положив руки на шерстяные колени, сидит Ватсон. У правой ноги раскрытый саквояж.
Классическая сцена: визит врача.
Вошла миссис Холмс с подносом, на нем хрустальный графин и два стакана. Миссис Ватсон с грустной улыбкой ставит его на столик у изголовья кровати. И уходит.
Доктор тяжело вздыхает.
– Я понимаю, вы не можете не терзаться, но смею заметить, в этих терзаниях нет никакого толка. Вы не виноваты в этой смерти.
– Но зачем я оставил деньги у него под подушкой! Зачем?!
– Не терзайтесь. Кто мог представить, что сэр Оливер вообразит, что все происходящее происходит на самом деле!
– Деньги были толчком. Проснувшись и пересчитав их, он решил, что это как раз те три тысячи фунтов, что были украдены из кабинета несуществовавшего милорда. И что украдены именно им. А перед тем как украсть их, он убил их владельца. Таков был сюжетный ход романа. Он ведь почти наизусть выучил этот длиннющий русский роман. Он сроднился с ним, он был уверен, что живет в нем.
– Такое случается со слишком впечатлительными натурами.
– Знаете, как он называется? «Братья Карамазовы». Очень длинное, очень мрачное сочинение. Я еще могу себе представить, что этот роман поразил воображение моей русской супруги, но чтобы солидный, великовозрастный англичанин… Согласитесь, есть тут что-то странное. Он полностью олицетворил себя с отвратительнейшим, жалким персонажем по фамилии Смердяков.
– Яков Смерд?
– Да, мой друг, да, еще раз прошу меня простить. Это тоже выдумка Элизабет. Равно как и фамилия Блэкклинер. Этакий полунамек на русское название. Впрочем, сейчас легко говорить об этих филологических играх, а сэр Оливер, между тем мертв.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
