Уже пару раз набрали коды и номер телефона — бесполезно, он не ответил… Сделали перерыв. Пили чай с Мишкиными любимыми конфетами карамелью «Весёлые леденцы», смотрели телевизор. Правильнее бы сказать — Мишка смотрел, скакал по каналам, а Александр дремал. Жена с маленькой дочерью в гостях у подруги была, реферат свой институтский обсуждала, можно было и отдох… х-х-хр-рр…
На этом звукосочетании «хр» и задохнулся вдруг Кобзев, увидев на экране именно то, что и полковник Ульяшов увидел в гостиничном бассейне: арест и транспортировку задержанных полицией преступников. Кобзев аж подскочил, сильно напугав расслабившегося юного переводчика.
— Стой! Назад! Что это сейчас было?! Это же наш Сашка Смирнов. Не может быть! Его арестовали! Ты видел?
Мишка от неожиданности даже конфету проглотил, оцарапал горло. Тараща глаза, в слезах, сглатывая, не сразу и ответил.
— Это Евроньюс показывает, дядя Саша. Швеция, «ноу коммент». А что он там сделал, ваш Смирнов? За что его арестовали? Засветился, да? Разведчик он наш, да?
Кобзев, схватившись за голову, как ошпаренный метался по комнате.
— Как же так… Что же это… Как же… Где это… Что делать?
— Разведчик, да? Разведчик? — не отрываясь от экрана, на одной восторженной ноте застрял Мишка, переспрашивал.
Кобзев наконец расслышал.
— Какой разведчик? Нет! — в глубоком миноре отмахнулся от мальчишки. — Он письмо должен был передать…
— А-а-а, он курьер ваш, — вновь с восторгом воскликнул Мишка. — Связной? — и снова поинтересовался. — А разве у нас можно, дядь Саш, и в оркестре играть и в разведке работать?
— У нас в стране всё сейчас можно, — рассеяно ответил Кобзев, растерянно вглядываясь в бегущего по полю несчастного лисёнка. — Куда он там попал? — повторял как заведённый, словно это Санька Смирнов сейчас в образе лисёнка бежал. — Куда? Как? — наконец спохватывается. — Давай, Мишка, друг, звони, набирай номер…
Ещё в гостиничном коридоре, открывая электронной карточкой электронный замок, Ульяшов расслышал настойчивое бренчание своего мобильного телефона: «То-ре-о…», и всё там, с тореадором остальное. Ворвавшись в номер, в два прыжка преодолел расстояние, схватил «мыльницу»…
— Да-да! — торопливо прокричал.
Немедленно расслышал звонкий молодой английский говор, бойкий и с напором.
— Хеллоу, сэр! Ай эм Майкл Видов, ай колинг фром Москоу. Мэй ай толк ту…
Ульяшов ничего не понял, прикрыв трубку рукой, раздражённо выругался:
— Чёрт! Верунчик, Натуся, — позвал он. — Помогите разобраться. Чего-то по-английски от меня хотят. Ошиблись, наверное…
Мишка растерянно смотрит на Кобзева.
— Не понял… — высоко удивлённо говорит он Александру, и вновь прикладывает телефон к уху. Но вместе прежнего мужского, слышит теперь женское — воркующее и нежное. — «Хелло! Спикинг плиз». — Во, — снова с удивлением пожимает дяде Саше плечами.
— А теперь почему-то женщина. — И чтоб успеть, принимается быстро тараторить в трубку…
— Хелло, миссис! Ай эм вери глэд токинг виз ю. Май нейм из Майкл. Ам фром Москоу. Мэй ай толк ту мистер Ульяшов, ор мистер Смирнов. Плиз!
— Так вы из Москвы звоните, мальчик? — легко перейдя на русский язык, с удивлением спрашивает его женский голос. — А почему по-английски? Россию что, янки уже захватили, мальчик, я не понимаю, а? — шутит девушка.
Мишка шутку не расшифровал, ему достаточно того было, что его понимают, причём, «нормально» понимают…
— Так мне сказали, что у вас, в Швеции, по-русски не понимают, — так же на русском языке ответил ей.
Дядя Саша Кобзев, как заворожённый слушал разворачивающиеся перед ним международные переговоры. С уважением наблюдал за работой переводчика. Школьник Мишка — пацан — легко варьировал языками… Молодец, подрастающая смена, думал Кобзев, самому бы так, но…
— Ещё как понимают, — хихикнул женский голос в Мишкино ухо, потом она продолжила серьёзно. — А Саши Смирнова сейчас здесь нет, а… мистера Ульяшова… Это твой папа, мальчик, да?
— Я не мальчик, я — Миша, — наставительно, с заметным металлом в голосе ответил мальчишка. — Майкл, по английски. И отец у меня — Видов. Нам Ульяшов нужен, дядя Саша сказал, срочно.
Только теперь Кобзев «включился», что отлично понимает весь «английский» язык.
— Погоди, там что, по-русски шпрехают, да? — Мишка согласно кивает, ага. — Ну-ка дай… — Александр перехватывает телефон.
Тут и Натуся, в далёком Стокгольме разобралась, с кем хотят поговорить, кисло морщась, протянула телефон Ульяшову, передала.
— Там, вас какой-то мальчик спрашивает.
— Какой еще мальчик?! — удивляется Ульяшов.
— Сын, наверное, — тонко ехидничает чертовка.
— У меня ещё нет… — рычит Лев Маркович, и ровным тоном аллокает в трубку. — Алло!
В ответ слышит вполне взрослое и мужское:
— Алло!
Что даёт ему возможность в полной мере, достойно отбрить Натали:
— Что-то твой мальчик быстро повзрослел, — так же «нежно» отвечает ей, и не слушая ответ, прикладывается к телефону.
— Алло, алло! — требовательно, и тревожно звучит ему в ухо. — Кто это? Мне бы Ульяшова…
Только теперь Лев Маркович понимает, шутки кончились, что это именно ему звонят, и не просто, а в свете последних драматических событий в его командировке, не сказать фатальных. События эти, если их последовательно, в красках и образах развернуть перед командованием, например, или перед его супругой Светланой Павловной, да озвучить… Ещё и в трёхмерном пространстве бы показать… О-о-о… Нет, спасибо! Лучше не надо.
— Полковник Ульяшов, слушаю. Кто это?
— Товарищ подполковник, это Кобзев! — радостно взрывается голос. — Ну, наконец-то. Тут все с ног сбились, вас разыскивают. Что там со Смирновым? Я по телевизору только что видел, как его арестовали. Нет?!
Всё, копец! Лев Маркович похолодел. Случилось самое страшное, чего он даже в мыслях боялся себе представить. Там, дома, узнали. Возможно, не всё ещё — это впереди! — но важное. Не видать теперь генеральских погон, как и этих, родных… До майора разжалуют, с выходом на пенсию, если не уголовное дело «возбуждят»… Ещё и Светлана Павловна, — не дай бог!.. Как теперь отвечать, что говорить, полковник не знал. Не владел ситуацией. Да и как ею владеть, когда он здесь, а Смирнов где-то там. Где — пока неизвестно. Ну не успел Ульяшов приступить к поискам, не успел… Это плохо. Одно хорошо — звонили не из дивизии, даже не полковник Золотарёв, а… музыкант Кобзев. Прапорщик… С чего бы? Почему?
— А… Ничего страшного, — заикаясь, ответил Ульяшов. — А кто еще видел, не знаешь? Из штаба округа не звонили?
— Звонили, еще как звонили! — всё так же радостно кричала трубка. — Приходили даже!
