– Какие? – снова тупо спросил боксер.
– Немец – человек зажиточный, а если его прокинет партнер по общему бизнесу, то наверняка он найдет тех, кто сможет за него заплатить. Жить ведь хочется.
– А нам, нам-то что делать? – нетерпеливо заерзал на своем месте Кувалда, бывшему сержанту-омоновцу все происходящее не особо нравилось. Он был человеком дела, а здесь… лучше бы они на «гоп-стоп» взяли какое-то казино или, если майору так нравятся камни, ювелирный.
– Ждать, – резюмировал главарь. Потом вспомнил, как начальство в начале его милицейской карьеры наставляло: «Безделье разлагает подчиненных». – Вы, вместо того, чтобы баклуши бить, оружие бы почистили. – Виктор посмотрел на сложенные в углу автоматы. – Шмаляли в белый свет, как в копейку, а как дойдет до дела, выйдет пшик. – Никто из бандюков на предложение старшего никак не отреагировал, что взбесило Эпова. – Я что, непонятно говорю?! Или вы уже чувствуете себя миллионерами?
Контуженый первым встал, взял короткоствольный автомат и привычным движением отсоединил магазин, потом снял ствольную коробку.
Сергей Дунков с невозмутимым видом продолжал пялиться в окно, где на залитый электрическим светом асфальт падали пушистые хлопья снега…
Вечер выдался безветренным, и снежинки появлялись из темноты ровной стеной, постепенно накрывая белоснежным покрывалом асфальт, землю, кусты, деревья, припаркованные автомобили.
Разбрасывая кристаллы снега по лобовому стеклу, неприметная белая «тридцать первая» «Волга» въехала во двор и остановилась перед подъездом шестнадцатиэтажной «свечки». Из салона выбралось трое мужчин пижонского вида. О чем-то коротко переговорив, они разошлись. Один завернул за дом, двое других устремились в подъезд. Здесь молодые люди тоже разошлись, крепко сбитый паренек в короткой кожаной куртке остался внизу, с интересом разглядывая ячейки почтовых ящиков. Второй, долговязый парнишка с интеллигентным лицом и кожаным «дипломатом», вошел в кабину лифта. Ему досталось самое ответственное задание. Поднявшись на последний этаж, молодой человек окинул лестничную клетку цепким взглядом и уверенно подошел к двери, ведущей на чердак или, как официально именовалось это помещение, «технический этаж». Вытащив из кармана универсальный ключ-«вездеход», он без труда справился с замком.
Мощный луч портативного фонаря выхватил из темноты разбросанное барахло, не обнаружив ничего подозрительного. Молодой человек вернулся на лестничную клетку, не забыв при этом запереть замок на чердачной двери. Подняв повыше воротник куртки, где был прикреплен портативный микрофон рации, глуховатым голосом произнес:
– Плутон Зевсу, здесь все чисто.
Следом за оперативником, именовавшимся в радиопереговорах Плутон, отозвались Марс и Сатурн.
Прошло не больше минуты, когда на едва запорошенном снегом асфальте, на месте, где только что стояла «Волга», негромко шурша шинами, остановилась темно-зеленая «Ауди», выпустившая наружу двоих мужчин. Тридцатилетний атлет проворно выскочил из салона, открыл заднюю дверь, при этом встал так, чтобы выбирающийся из салона был прикрыт со всех сторон от постороннего взгляда… и не только. Второй мужчина был вдвое старше, высок, с продолговатым умным лицом, над которым возвышался ежик седых волос.
Мужчины спокойным, уверенным шагом вошли в подъезд и, миновав «Зевса», скрылись в недрах лифта.
– «Папу» встречай на финишной, – передал оперативник коллеге, дежурившему наверху.
– Встречаю, – коротко ответил «Плутон».
Человек обычной, ничем не приметной наружности, которого опекала целая бригада оперативников, на самом деле был не простым гражданином Российской Федерации. Никита Платонович в чине генерал-лейтенанта занимал должность заместителя директора ФСБ по особым мероприятиям. Кроме того, по своей должности генерал курировал теневую работу компании РЮШ, с главой которой он дружил больше тридцати лет.
«Секретоносителю» такого уровня охрана полагалась куда серьезней, но бывали случаи, когда безопасностью приходилось жертвовать для пользы дела.
Сопровождавший генерала телохранитель первым вышел из кабины лифта, обменялся с оперативником мимолетным взглядом и встал возле лестничного пролета. Заместитель директора подошел к двери и нажал кнопку звонка, дверь тут же распахнулась, на пороге стоял Николай Кутепов, одетый в поношенный спортивный костюм и стоптанные комнатные тапочки.
– Ух ты, – улыбнулся генерал. – Николай, ты, я смотрю, накрепко заучил систему Станиславского, которую нам безуспешно пытались вдолбить в головы в «лесной школе».
– Здравствуй, Никита Платонович, – не отреагировав на иронию старого друга, устало поздоровался Кутепов. Чекисты обменялись крепким мужским рукопожатием. Войдя в коридор, заместитель директора ФСБ снял пальто, осмотрел прихожую, заглянул в комнату и негромко хмыкнул.
– Да уж, Николай Ильич, после «люксов», «Хилтонов» и «Шератонов» устроиться в этой консервной банке… Что, неужели все так плохо?
– Издержки профессии, – ухмыльнулся оружейный барон.
– Тогда почему мне пришлось ехать сюда? Могли бы встретиться если не на Лубянке, то хотя бы в приличном ресторане.
– Многие филигранно разработанные операции проваливались из-за неучтенных ситуаций, проще говоря случайностей.
– Значит, все-таки неприятности…
– Кофе пить будешь? – уклонился от ответа Николай Ильич, мотнув головой в направлении кухни.
– Разве что твой фирменный, по-арабски. Помнишь, резидент в Дамаске нас учил варить?
– В Бейруте, – автоматически поправил куратора Кутепов.
– Да, действительно, в Бейруте, – сразу согласился генерал-лейтенант, время от времени он любил в общении с подчиненными изображать эдакого простоватого мужика, но это была не более чем маскировка, чтобы расслабить собеседника. Некоторые попадались на эту удочку, о чем впоследствии сильно жалели. – Тогда мы были молодыми и думали, что несем угнетенным народам свободу и светлое будущее.
– Кто бы нам пообещал это самое светлое будущее, – отмеряя свежесмолотый кофе в джезву, разукрашенную арабской вязью, буркнул Ильич. Приготовление этого напитка требовало внимания и непременного использования «фишки», в данном случае это несколько крупных кристаллов соли. Запивать этот божественный напиток рекомендуется ледяной водой.
– Тебе-то чего судьбу жалобить насчет светлого будущего? Ты, Николай Ильич, вроде в полном порядке.
– Душевный комфорт не заменит никакой материальный достаток, – просто ответил оружейный барон.
– Душевные терзания российской интеллигенции… что большие деньги с людьми делают. Не ожидал, право слово, не ожидал. – Заместитель директора с интересом наблюдал, как его боевой товарищ священнодействует над джезвой.
Спустя минуту Николай Ильич торжественно разлил темный густой напиток по крошечным фарфоровым чашечкам, потом достал из холодильника графин с очищенной водой. Хрустальным потоком охлажденная вода полилась в высокие стаканы, стенки которых тут же запотели.
