– Нет, – еще тише ответил Пятый. – До конца – никогда.
– Уверен? – переспросила Анжи.
– В этом – да, – ответил Пятый. – А вот в том, что… – Он осекся, недоговорил. Просительно посмотрел на Лина.
– Она не вернется, – закончил Рыжий. – Во всяком случае – такой, как была.
– «Господь бог» недоделанный, – в сердцах бросила Анжи. Она поднялась и сделала пару шагов к двери. – Чужая душа – как холстина, одно отрежем, другое пришьем! Идите вы все…
Анжи вышла из комнаты, хлопнув дверью.
– Она права, – кивнул Пятый. – Пойдем, что ли?..
– Утром, – ответил Лин. – Лежи уже, мститель. Куда тебе сейчас идти.
* * *
Утром Сэфес, судя по всему, решили слинять незаметно, но из этого ничего не получилось. Проснувшаяся на целый час раньше Кет тут же вышла из комнаты и вежливо поинтересовалась, куда это они собрались? Выслушав сбивчивый ответ, она осуждающе покачала головой и быстро загнала и одного, и второго на кухню, пить кофе, попутно заставив Пятого вытащить из голенища ботинка чайную ложку, которую он успел туда сунуть еще вчера, и отняв у Лина последний помидор – его она собиралась пустить на салат.
Сэфес пришлось покориться судьбе и ждать, пока проснутся остальные.
В кухню заглянул Клео. Аккуратности в его облике заметно поубавилось.
– Мы сегодня уходим обратно к себе, – сообщил он. – Приношу извинения, но у меня больше нет сил находиться в этом, гм… жилище.
– А ну подвинься, – Анжи бесцеремонно отодвинула Клео в сторону и протиснулась в кухню. – Буржуй, здоровенная квартира почти в центре города ему не нравится. Ну что, Кет, все расползаются по домам, остаемся только мы с тобой, как самые стойкие?
– А как же, – подтвердила Кет. – Клео, ты бы сел, что ли!
– Нормальная квартира, – тут же вмешался Лин. – Ты еще в панельных домах не был.
Клео возвышался в дверях, как башня. Садиться ему было просто некуда.
– Я предпочту постоять, – с оттенком надменности ответил он. – Я зашел попрощаться. Сейчас Рауль соберется, и мы уйдем.
– Народ, вы потом вернетесь? – спросила Кет. Она вытаскивала из сушки, висящей рядом с мойкой, разномастные чашки. Хоть кофе их угостить напоследок…
– Как получится, – ответил Пятый. Его вниманием целиком и полностью завладела ложка, лежавшая на столе. Столовая. Явно откуда-то стыренная. Роскошная ложка! Металлическая, с выбитой цифрой 5 и надписью «Дюна». Кет перехватила его взгляд – и тут же сделала вид, что ничего не видит.
– Ща сопрет, – тихо сказала Анжи. – Кет, мне тоже кофе сделай, плиз.
Она приняла от Кет большую кружку, наполненную черным кофе, и с наслаждением сделала глоток.
– Пусть уходят, – проговорила она. – У них свой дом, у нас – свой. Зато у нас, Кет, остались детекторы. Тоже польза. Хотя… Ладно, там видно будет. Но детектор я им не отдам.
– Очень надо, – огрызнулся Лин. – Я и не возьму.
Пятый взял со стола ложку и принялся задумчиво крутить ее в руках.
– Положи, – приказал Лин.
– Дай хоть подержать, – попросил Пятый.
– Забирай, – разрешила Кет. – Клео, уйти вы успеете, кончай выпендриваться и придираться. Сядь, пожалуйста.
Клео протиснулся в кухню и уселся на табуретку.
– Еще Рауля сюда – и можно писать картину «сельди в бочке», – прокомментировала Анжи. – Лин, скажи, пожалуйста, а у нас будет хотя бы теоретическая возможность уйти, скажем, на Окист. Не сейчас, потом, через много лет? А то, знаешь, мне как-то не улыбается изображать персонажей фильма «Горец».
Лин усмехнулся.
– Не боись, до пятисот лет всё равно не проживешь. Во-первых, тут они корректно работать не будут. Во-вторых, вы, мадам, пардон, мясо кушаете и настройки собьете на раз. В-третьих, я их всё равно заблокировал, ибо не фиг вам светиться лишнего. В-четвертых, только вас еще бедному Окисту не хватало.
– Так вы вернетесь? – снова спросила Кет.
– Не всё зависит от нас, но если получится – вернемся, – пообещал он. – На счет Окиста. Не торопись, Анжи. У вас тут слишком много дел, а мир склонен меняться. Всему свое время.
– Всё, люди. И не-люди, – подытожил Лин. – Время. Пошли?
– Идемте, – с готовностью сказал Клео и поднялся. – Давно пора.
* * *
– Ну, вот и всё. – Кет стояла у раковины, и мыла гору чашек. – И будем мы тут сидеть, скучать, вспоминать и. И не знаю даже. Немножко обидно.
– Кстати, интере-е-есно, – протянула Анжи. – Орион наш в сети еще не проявлялся?
– Домою – посмотрим, – Кет поставила в сушилку очередную чашку. – Может, в какой-нибудь парк смотаемся? Надоели эти вегетарианцы, шашлыка хочется.
– Договорились. Давай за город.
Анжи подождала, пока подруга домоет чашки (и хочешь помочь, но ведь не подпускает к мойке, зараза) и потащила Кет в комнату. За комп Анжи влезла сама и привычно раскрыла форум, где любил развлекаться Орион. Дождалась, пока откроется один из тредов, и вдруг расхохоталась.
– Ну, я так и знала! Так и знала! Ты погляди, что наш зайцевладелец пишет! Ну, Сэфес, ну, паразиты! Бедный парень!
* * *
Лешка сидел за машиной в полной растерянности. Несколько раз он начинал набирать пост, но каждый раз сносил всё начисто. Всё было не то. И всё стало не так. Куда девался весь скепсис, куда пропало желание покуражиться и поиздеваться? И откуда, черт возьми, откуда это жуткое ощущение реальности того, что с ним произошло?! Он отчаянно сопротивлялся той правде, которая поселилась у него внутри, но она брала верх. И где-то к ночи он сдался. «Пускай смеются, уроды, дебилы… Я всё равно расскажу. И будь, что будет».
«…Народ, это не гонево было. Ну, серьезно. Я сам всё видел! А у них правда зрачки вертикальные. И тарелка…»
Поздней ночью за навороченным компьютером в пустой летней квартире сидел за монитором и плакал от отчаяния двадцатилетний парень Леша, живущий в сети под ником Орион. А под его темой в форуме появлялись всё новые и новые комментарии:
«Народ, дивись, Орион с катушек съехал»
«Чё ты пил там, мурло?»
«Отпусти меня, чудо-трава!»
«Вот это тема! В мемориз»
«Аффтар жжот!»
«В Бобруйск, жывотное!»
«Киса, ку-ку, как тарелка? Салатику положишь?»
Настала его очередь.
Теперь он начал понимать, что это такое – когда тебе не верят…
* * *
Таэни Френо стояла у трапециевидного окна библиотеки, выходящего на городскую площадь. Стояла неподвижно, опустив безвольно руки. Она уже всё знала, но и сейчас в ее душе теплилась безумная, иррациональная надежда на то, что всё – неправда, всё не так, всего этого не было, и не происходит сейчас.
