Из всех грифонов самое лучшее чутье всегда было у Лидды. Какое счастье, что она оказалась поблизости!
— Но что ты здесь делаешь? — так же шепотом спросил Блейд. — Это же дорога на Костамару. Я слышал, как они об этом говорили.
— Летаю — то там, то тут. Развлекаюсь, — ответила Лидда. — Я никогда еще не была сама по себе. Мне нравится. Устраиваю лагерь, развожу костер, жарю добычу. Здорово. Ладно, а как мне тебя отсюда достать? Замок заколдован.
— Попробуй. На нем что-то вроде заклинания стасиса, — прошептал Блейд. — Ты снимала такие, когда возилась на кухне.
— Обычно да. Но Эльде это удавалось лучше. Ладно, попробую, — сказала Лидда и, судя по тихому шороху, уселась на задние лапы и принялась разглядывать замок.
Через некоторое время послышался царапающий звук: грифонша осторожно протянула коготь и поддела заклинание. Блейд почувствовал, как оно сопротивляется.
И тут из экипажа с воплем вылетел Барнабас, а с ним — стена волшебного огня.
Лидда закричала. Раздался шум крыльев, и она исчезла, но Блейд не знал, то ли ей удалось увернуться, то ли ее здорово обожгло. Он потрогал верхние прутья, и кожа на пальцах чуть ли не зашипела.
Блейд быстро отдернул руку. Проклятье! Бедная Лидда. И бедный я.
— Что это было? Что за тварь? — крикнул человек, спавший в прицепе.
— Я не разглядел. Наверное, некрупный дракон, — ответил Барнабас. — Я просто почувствовал, как оно возится с запирающим заклинанием. А ты тем временем храпел! Хочешь спать — полезай на крышу клетки и спи там!
— И не подумаю! — взвился человек.
— А я говорю — полезай! Или я и тебя поджарю, — сказал Барнабас — У тебя же есть ружье? Ну так возьми его с собой. Если эта тварь вернется — стреляй.
Блейд слышал, как человек расстелил одеяла на горячих прутьях клетки, а потом и сам забрался наверх. Последняя возможность справиться с замком исчезла. Блейд едва не расплакался. Ему очень хотелось знать, куда же подевалась Лидда, но ее было не видно и не слышно. Может, ее очень сильно обожгло. Блейд долго ждал, надеясь, что грифонша все-таки вернется, но в конце концов заснул, измученный и несчастный.
На рассвете экипаж снова двинулся в путь. Люди ныли, что хотят есть, и обсуждали, как они позавтракают в Костамаре.
— Водителями быть не нравится? Сидели бы тогда в шахте и не ныли, — сказал Барнабас, проверив, на месте ли Блейд.
Он больше не разговаривал с Блейдом. Теперь это был для него всего лишь груз.
На этот раз тряска и грохот были еще хуже. Водитель гнал так, что прицеп швыряло из стороны в сторону самым тошнотворным образом. Блейд закинул прикованную руку за голову и снова отрешился от окружающего мира. Часы тянулись за часами.
Затем но сторонам вдруг замелькали дома и люди, поспешно уступающие дорогу экипажу. Никто из них, похоже, ни капли не удивился при виде Блейда в клетке, из чего мальчик сделал вывод, что тут это было привычным зрелищем. Но эта часть пути оказалась недолгой. Экипаж въехал в огромный холодный сарай. Клетку краном сняли с повозки и с лязгом опустили на каменный пол.
— ... Так что перемещаться он не способен, — услышал Блейд где-то неподалеку голос Барнабаса. — И я желаю, чтобы он как можно скорее сделался покойником. Ясно?
— Совершенно ясно, господин волшебник, — отозвался кто-то елейным голоском. — Этим мы и занимаемся.
Потом Барнабас ушел. А какие-то веселые смуглокожие люди в набедренных повязках вытащили Блейда из клетки. Блейд замерз, у него все болело от долгой тряски, а мышцы затекли, и теперь их сводило судорогой, так что он с трудом держался на ногах. Но люди умело и привычно подхватили его и быстро отвели в маленькую комнатку с высокой кроватью. Там один из них прикрепил конец цепи к кольцу в стене, и Блейда оставили одного.
Но ненадолго. Блейд все еще не оставил попыток вытащить или руку из наручника, или цепь из крепления, когда ему помешало появление еще одного веселого человека в набедренной повязке. Только этот был вдвое крупнее прежних.
— Э-э, ничего ты так не добьешься! — жизнерадостно заявил человек. — Брось тратить силы впустую, парниша, и ложись-ка на живот.
— Зачем это? — с подозрением спросил Блейд.
— Да затем, что я щас сделаю тебе массаж, чтоб ты был готов к бою. Тебе сегодня выходить на арену, — сказал человек. — Мы тут, в Костамаре, очень любим посмотреть на хорошую схватку. И любим партии Странников — это они занесли к нам эту придумку. Правда, мы ее, конечно, улучшили. Ты про такие состязания и не слыхал, поди. Так что давай, парниша, ложись, а то у меня всего четыре часа. А судя по твоему виду, тут ни минуты лишней нету.
Блейд прикинул габариты массажиста, вздохнул и лег на кровать.
— Но я не сделал ничего плохого! — сказал он. — Меня похитили!
— Все так говорят, — весело откликнулся здоровяк. — А нам-то какая разница? Все равно всем вам дорога на арену.
Он начал с того, что вылил па Блейда целую прорву масла — в конце концов Блейд почувствовал себя салатом (и от этой мысли, кстати, снова вспомнил о Лидде и забеспокоился), — а потом принялся трамбовать, выжимать и выкручивать Блейда. Вообще-то сама процедура неприятной не была. Блейд ощущал, как работает каждая его мышца, хотя сам он не прилагал к этому ни малейших усилий. Через некоторое время стало больно. Потом опять приятно. А хуже всего была непрерывная болтовня массажиста.
— У тебя, парниша, только два способа отсюда выйти, — приговаривал он, поколачивая Блейда по животу ребрами ладоней — хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп! — Загрузить в подъемную клеть другого или улечься туда самому. Если ты убьешь достаточно противников, тебя отпустят на свободу.
Хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп!
— Сколько? — умудрился выдавить из себя Кит.
— Число то и дело повышается. Не припомню точно, сколько стало на этой неделе. Пятьдесят, что ли?
Хлоп, хлоп, хлоп-хлоп-хлоп!
«Все, — подумал Блейд, — мне конец». Его охватило странное ощущение: как будто в том теле, которое так заботливо месил здоровяк, его самого не было.
— Да ты, никак, растешь? Начал свой рывок? — заметил массажист, дергая и сгибая ноги Блейда. — Нам повезло, что ты еще не вытянулся в полный рост. Когда сводят большого и маленького противников, это смотрится эффектнее. И представление куда лучше. Устроишь хорошее представление, а мы тебе потом памятник поставим на могилке.
Месилово тянулось долго, но в конце концов и оно закончилось.
— Вот, — сказал массажист. — Теперь тебе принесут еду. Оно, конечно, твое дело — есть или не есть, но я бы тебе посоветовал перекусить. Чем больше сил, тем лучше представление.
Блейд был очень голоден — хотя даже голод он сейчас ощущал как-то отрешенно, со стороны. Когда еду принесли, он поставил тарелку на колени и съел все подчистую. А потом, к собственному удивлению, уснул.
