Тильда знаком подозвала официантку.
– Скажите, еще не слишком рано для выпивки? Можно… нет?
Она открыла сумочку и бросила на стол пару бумажек.
– Тогда пойдем, – предложила она сестре. – Дома наверняка найдется ананасно-апельсиновый.
Клеа сидела за столом напротив Мейсона, злая, как сто чертей. Мало того, что Томас не соизволил появиться и оставил их без завтрака, а Рональд посмел ей возражать, так еще и Мейсон как ни в чем не бывало преспокойно пьет кофе, словно это не он пришел домой за полночь и выгнал ее из спальни, когда она предложила ему расслабиться.
Значит, он спал с Гвен Гуднайт.
Мейсон посмотрел на нее, и Клеа приторно улыбнулась.
«Ублюдок ты затраханный».
– Еще кофе? – предложила она.
– Клеа, все кончено, – мягко сказал Мейсон.
– Что именно? – весело осведомилась Клеа, медленно холодея.
– Между нами. Все было прекрасно, я развлекся, ты развлеклась…
«Хочешь побиться об заклад?»
– …но теперь все кончено. У меня другая женщина.
– Гвен Гуднайт, – уточнила Клеа.
– Прости, Клеа, – продолжал он с искренним раскаянием. – Так получилось. Я просто влюбился.
– В ее галерею, – вырвалось у Клеа, прежде чем она успела сдержаться.
Лицо Мейсона омрачилось.
– Я знал, что ты не поймешь. Гвен – это настоящее.
– А я? Кто же я? Ты разговаривал со мной, занимался любовью, строил планы, а теперь я обязана сделать понимающее лицо?!
– Мы не строили никаких планов, – решительно возразил Мейсон. – Мы никогда…
– Мы хотели вместе собирать коллекцию, – напомнила Клеа, горло которой сжималось от несправедливости происходящего. – Обсуждали это, ходили по музеям, покупали картины.
– Все это делал я. Ты только составила мне компанию.
Клеа положила салфетку на стол.
– Странно, что ты не упомянул об этом с самого начала.
– Я думал, ты знаешь, – удивился Мейсон.
– Что именно? Что ты всего лишь использовал меня? – вскинулась Клеа, глотая слезы. – Это нечестно!
– Клеа! – потрясенно воскликнул Мейсон, но Клеа уже рыдала. Искренне. Он этого заслуживал!
– Я люблю тебя, – всхлипнула она, бросаясь к лестнице. Страшно подумать, во что превратится ее кожа. Срочно нужен носовой платок!
И неплохо, если бы под рукой оказалась бейсбольная бита, чтобы огреть Мейсона по его глупой башке.
В то время как Клеа мечтала прибить Мейсона, Дэви спустился вниз в поисках Тильды, но вместо нее нашел Надин.
– Привет, Люси. Хорошо потрудилась вчера.
– Знаю! – возгордилась Надин. – Думаю, я нашла свое призвание.
– Прекрасный выбор, – одобрил Дэви. – А где твоя тетя?
Я ее потерял.
– По-моему, ушла куда-то с мамой.
– Ладно, – кивнул Дэви и тут вспомнил, что он и Майкла не видел с позавчерашнего вечера. – А папашу моего не видела?
– Видела. Уехал вместе с Доркас навестить вашу сестру.
Дэви насторожился:
– Он не знает ее адреса.
– Теперь знает. Попросил Итана посмотреть в компьютере. В сети можно отыскать кого угодно. Она в каком-то городишке со смешным названием.
– Темптейшн,[19]– подсказал Дэви.
– Именно! Они уехали в машине Доркас с полчаса назад.
– Дьявол, – буркнул Дэви, хватаясь за телефон.
Трубку взяла Дилли.
– Позови отца, – коротко приказал он.
– А я надеялась, что это Джордан, – разочарованно вздохнула девочка. – Слушай, то, что ты тут мне наговорил…
– Позови отца. Немедленно.
Дилли уронила трубку, и через несколько секунд Дэви услышал голос зятя.
– Что случилось? Дилли говорит, что у тебя срочное дело.
– Еще какое. Папочка пронюхал, где вы обитаете, и направляется к вам. Держи оборону до моего приезда. Я быстро с ним справлюсь. Не оставляй его наедине с Софи, а главное – не давай ни цента.
– Не дурак же я.
– И он тоже. Хотелось бы думать, что он выдохся. Но поверь, этот тип может уломать кого угодно и на что угодно.
– Знаешь, вот это уже интересно.
– Ну-ну, Дерзай. Посмотрим, чем дело кончится.
Клеа осторожно промокнула последние слезинки, стараясь смириться с неумолимой правдой: Мейсон бросает ее ради пятидесятичетырехлетней старухи, даже не подозревающей о существовании увлажнителя для кожи. Это пощечина всему ее мировоззрению! Сорок пять лет она посвятила уходу за собой, и все это только для того, чтобы проиграть какому-то ничтожеству! Да эта Гвен в жизни гимнастикой не занималась.
Сто. Ровно сто приседаний делала Клеа каждое утро, сто чертовых приседаний. И что это ей дало? Покинута ради бабушки. Господи, да может ли такое быть? Эта баба рожала, у нее повсюду растяжки, и брюхо отвисло… – Клеа положила ладонь на свой сверхъестественно плоский живот, – и все же она победила. Так глупо, так неправильно, так… противно.
Ну что же, на этот раз Гвен не рассчитала и перешла дорогу опасному врагу.
– Еще не все кончено! – громко сказала Клеа. – Нет, это еще не конец.
Она вывалила содержимое своей сумочки на кровать и отыскала карточку с телефоном Форда Брауна.
– У нас был договор, – объявила она, едва он взял трубку.
– Что?
– Вы должны были держать Гвен подальше от Мейсона.
– Послушайте, ведь это вы привели его в галерею, – напомнил Форд. – Она ведь не ходила к вам в гости, верно?
– Не ходила. Но не я привела его. Он сам пришел.
– Не мог же я ему запретить. Это ваше дело.
– И Дэви все еще там, – добавила Клеа.
– Он вас беспокоит?
– Да. Беспокоит само его существование.
– Об этом я могу позаботиться, если хотите, – предложил Форд. – Скажите только слово.
Клеа поежилась:
– Нет, сейчас Гвен – более важная проблема.
– Гвен? – с некоторой растерянностью переспросил Форд. – Хотите, чтобы я убил женщину?
– Нет, этого я у вас не прошу, – вышла из себя Клеа. – Я хочу, чтобы…
Взгляд ее упал на открытую дверцу шкафа, где хранилась картина. Не отнимая трубки от уха, она подошла туда и заглянула внутрь.
