— Им нет смысла приходить до конца сезона: деньги в банке появляются…
— Не так. — Я поднял руку, прервав речь головы. — Они провели разведку боем. А затем деньги им уже не будут нужны. Они захватят острова, обратят в рабство тех, кого поймают, и будут производить каучук сами. И продавать его туркам. А христиане будут покупать уже у тех. Как такая перспектива?
Преподобный ничего не сказал, полковник же махнул рукой:
— Я об этом уже два года здесь всем в уши дую.
— А что, здесь, — удивился голова, — не работать никому? Что мы можем изменить?
— Изменить все в корне можно одним способом — уничтожить Тортугу.
Никто ничего не сказал, все смотрели на меня молча.
— Надо атаковать пиратов на Тортуге, — сказал я, глянув поочередно каждому в глаза. — Надо запереть флот в их гаванях, высадить десант, уничтожить их основные силы, а потом устроить охоту на выживших и не останавливаться, пока не будет убит последний пират.
— Какими силами? — спросил полковник.
— Ополчением всей христианской территории. Надо объединяться для похода.
— Мы согласны, — вступил в разговор преподобный. — Но кто этим займется?
— Этим уже занимаюсь я, как видите. — Я показал на свою «верительную грамоту». — И рассчитываю на то, что мне будут помогать… вы будете… тоже.
— Как именно?
— Нам надо будет где-то разместить всех людей. Потому что поход удобней всего начать отсюда.
— Сколько людей?
— Много. Тысячи. Достаточно, чтобы атаковать Тортугу. Я не могу сказать точнее, я начал с вас, как видите. Надеюсь, что до общин других островов тоже дойдет, что проблема Тортуги назрела, как нарыв. Его надо резать, или он заразит весь организм.
Преподобный с полковником и головой быстро посовещались, затем полковник сказал:
— Мы можем построить временные казармы. Что надо еще?
— Готовьте своих людей. После этого, — я кивнул в сторону города, откуда до сих пор тянуло гарью, — людям будет несложно объяснить, что нужны тренировки, верно? Прикиньте, сколько судов у вас есть, сколько людей вы сможете перевезти.
— Перевезти мы сможем всех, кого соберем, — сказал голова. — У нас грузовых барков хватит на всех. А кто будет командовать?
— Я не знаю, — пожал я плечами. — Надо собирать совет и выбирать командующего, я думаю. Это уже не моя забота, мое дело собрать людей. А дело людей — проявить достаточно сообразительности для того, чтобы понять простые факты: воевать может армия под единым командованием. Командиру надо подчиняться. Если мы не решим проблему Тортуги сейчас, то скоро Тортуга решит проблему с нами на свой вкус.
И, как я сказал, шифровка от брата Иоанна все же пришла. С нею я спустился в трюм, уселся вновь на мешки перед клеткой, в которой коротал время Белый, показал ему текст:
— Вас не казнят. Новое имя, кошелек с деньгами, попутный рейс подальше от старых друзей. И новая жизнь, если сумеете. Но все это после того, как вы нам многое откроете. А мы проверим результаты.
— А гарантии?
— Это и есть гарантии. — Я помахал листочком с шифровкой. — Других не будет. Можете не верить и не соглашаться, тогда добро пожаловать на помост с виселицей.
Он замолчал, кусая нижнюю губу, потом все же сказал:
— Сколько мы будем идти до места?
— Примерно три дня.
— Через два дня я дам вам ответ.
— У меня сейчас обед будет. — Я вытащил из кармана часы и посмотрел время. — Потом надо будет еще кое-что сделать… я буду здесь через два часа. Мы начнем беседовать, или так получится, что вы, воспользовавшись моим доверием, вырветесь из-под стражи и прыгнете за борт в отчаянной попытке спастись. И будете прямо у нас на глазах разорваны акулами. Начиная с ног, постепенно. Приятных размышлений. — Я поднялся на ноги и вышел из грузового трюма.
Вот так. И ты теперь думай, скотина. А то решил, что если я с тобой на «вы», то я и вправду к тебе с уважением? Ошибочка. Я тебя сам первый к рыбам пинком в задницу столкну, с радостью. Просто я понимаю, что если ты заговоришь, то к рыбам вместо тебя одного полетит целая кодла. Я тех двух убитых стариков в комнате не забыл, не думай.
Да, просто бесед у нас не будет дальше, дальше будем писать, писать и писать — каждое слово под подпись. Начиная с автобиографии. У нас еще трое суток впереди? Я за эти трое суток успею из тебя здесь душу вынуть.
Белый заговорил. Я знал, что он заговорит, и даже не потому, что он трус или что-то, — он далеко не трус, это заметно. Но он заботится лично о себе. Он сам — это единственный человек, ради которого он готов чем-то жертвовать сам. Поэтому жертвовать теми, кого ты уже в любом случае не увидишь, для него не должно было составить никакого труда. И не составило.
На главный вопрос он ответить не мог, и в этом я был склонен ему верить: «На кого пираты собираются напасть?»
— Я не вхожу в совет капитанов уже шесть лет, — объяснял он. — Поэтому мне никто об этом не скажет. Поход будет. На Тортуге становится тесно, при этом территории вокруг защищаются все лучше и лучше, одних перехваченных торговых судов на всех не хватает. А Овечий с Базарным принадлежат нам, то есть тем, кто уже там.
— Так кто подослал Фому?
— Не Большой, это точно. Думаю, что кто-то из капитанов. Хотят освободить себе место. Я сцеплюсь с Большим, мы друг друга ослабим, и для кого-то появится возможность втиснуться. Многие хотят сделать большой хапок и выйти на покой.
— Фарватеры.
Это был главный вопрос, и Белый это знал. Он довольно долго молчал, перед тем как все же сказать:
— Я знаю фарватеры. Все. Там везде есть створные знаки, их нужно знать.
— Что насчет постов предупреждения?
— Почти на всех маленьких островах.
Маленькие острова — это и было главной проблемой. Тортуга не остров, это довольно большая группа островов, из которых только один по-настоящему большой, несколько относительно крупных, а главное — вокруг целая россыпь тесно расположенных мелких. Глянешь на карту — и кажется, что кто-то уронил что-то хрупкое на пол, и оно раскололось, — остался в середине главный кусок, те осколки, что потяжелее, отлетели ближе, а какие легче и мельче — подальше.
И там же было изобильно подводных скал. То есть мелкие острова были как ограда вокруг больших, сделав фарватер туда таким сложным, что постороннее судно в принципе не могло бы пройти. И при этом на маленьких островах сидели наблюдатели, которые могли в любой момент просто убрать створные знаки. Этот фарватер и был главной защитой Тортуги и ее главным секретом. И вот его Белый должен был нам сдать, со всеми подробностями.
— Там не только створные знаки, — сказал Белый, — там других сюрпризов хватает.
