– Одри! Остановись.
Он был совсем близко, Одри уже слышала звуки его шагов по мокрому асфальту и попыталась бежать быстрее. Назад, в прошлое. Снова превратиться в Одри Нэш. Проститься с надеждой стать Ланден Дэнверс. Навсегда расстаться с Заком.
На перекрестке она сошла с тротуара на красный свет. Мимо в опасной близости промчался автомобиль, чудом не сбив ее, и обдал брызгами грязи. Зак схватил ее и втащил обратно на тротуар.
– Нет! – закричала Одри.
– Тише. Все будет хорошо, обещаю тебе.
Зак прижал ее к себе, и она разрыдалась, вцепившись в его куртку. Она выла, как раненое животное, держась за него и одновременно отталкивая. Любопытные прохожие останавливались, глядя на них, затем проходили мимо, не желая мокнуть под холодным дождем.
– Одри, пожалуйста, тише. Не надо. Все будет хорошо. Я все улажу.
– Что ты сделаешь! – кричала она в ответ. – Ничего никогда не будет хорошо!
Но его запах, тепло его большого сильного тела успокоили ее. Всхлипывая, она прижалась к нему и позволила перевести через улицу.
– Я не хотела этого, – повторяла она в отчаянии. – Я не хотела любить тебя.
– Я знаю, успокойся, я знаю.
– А теперь... Теперь...
Зак только крепче обнял ее. Если бы они могли убежать на край света и навсегда забыть фамилию Дэнверс.
– Пойдем, – сказал он.
– Куда?
Его губы решительно сжались. Зак повел ее назад, к отелю.
– Мы должны полететь в Сан-Франциско. Все это еще не кончено.
Когда они подъезжали к дому на Ноб-Хилл в Сан-Франциско, нервы Одри звенели, как туго натянутая струна. После ночи, проведенной в аэропорту Портленда, они первым рейсом улетели в Сан-Франциско, арендовали автомобиль и устроились в отеле, как когда-то, в двух смежных номерах, соединенных дверью. Но теперь она знала, что они никогда больше не будут вместе. Она никогда не погладит его шрам, никогда не почувствует его внутри себя. Они никогда больше не будут любовниками.
Господи, она, наверное, сошла с ума. Сумасшествие даже находиться рядом с ним.
И все-таки, измученная переживаниями и дорогой, Одри забылась тревожным сном, а Зак принялся за поиски Джинни Слэйд. Он начал с номера телефона, который ему дал Суини. Там ему сказали, что Джинни, или Вирджини, больше не работает у них, но Заку удалось узнать номера телефонов тех людей, которые обращались, чтобы проверить рекомендации Джинни, и он методично обзвонил всех.
На это ушли часы, но в конце концов ему повезло, и он нашел нынешнюю хозяйку Вирджини, Велму Бассет. И вот теперь они стояли на пороге большого дома в викторианском стиле, выкрашенного в благородный серый цвет с белой отделкой. Широкие кирпичные ступени вели к солидному крытому крыльцу.
Зак нажал на кнопку звонка. За крепкой дубовой дверью послышались приятные мелодичные звуки.
Одри замерла от страха. Вскоре дверь отворила приятная стройная женщина лет тридцати.
– Миссис Бассет? – спросил Зак. – Я...
– Вы мистер Дэнверс, я поняла. А это мисс Нэш. – Она улыбнулась, но было видно, что она нервничает. – Входите, прошу вас. Я сделала, как вы предложили, и позвонила в Портленд. Они прислали мне по факсу ваши фотографии и статью о похищении Ланден. Вы должны меня простить, – добавила хозяйка дома, проводя их через холл в уютную гостиную, – но мы в основном интересуемся местными новостями. Мой муж – банкир, он, конечно, более информированный человек, чем я, но я в самом деле ничего не знала о похищении. Тогда я была еще ребенком и жила в Нью-Йорке.
Она растерянно оглянулась и добавила:
– Простите, я забыла о своих обязанностях хозяйки. Я позову Вирджини, и вы сможете поговорить с ней здесь. Прошу вас, садитесь. Марта принесет вам чай или лимонад, или, может быть, лучше что-нибудь покрепче?
– Нет, нет, ничего не нужно, – ответил Зак.
– Ну хорошо. Я думаю, что в вашей истории действительно что-то есть. И теперь, если окажется, что Вирджини в самом деле эта женщина, Слэйд... Но ведь тогда нельзя доверять ей нашу девочку...
Наконец она ушла и оставила их одних в красивой комнате, отделанной в персиковых тонах. Одри присела на край кресла, а Зак остался стоять у окна с видом на океан. В комнату, неслышно вошла служанка и поставила на журнальный столик серебряный поднос, на котором было все необходимое для чаепития. Из холла донеслись шаги, и Одри обхватила себя руками, стараясь сдержать нервную дрожь. Узнает ли она эту женщину, которая украла ее у настоящих родителей, женщину, которая навсегда изменила ее судьбу?
– Но я никого не ждала, – возражал пронзительный женский голос.
– Эти люди сказали, что они ваши друзья, очень старые друзья.
– Миссис Бассет, я никого здесь не знаю.
Этот голос заставил сердце Одри забиться сильнее. Комната, казалось, поплыла под ее ногами, когда эта женщина вошла в комнату. Она была маленькой, похожей на птичку, с темными седеющими волосами и невыразительным лицом, но, когда ее взгляд упал на Одри, она замерла на месте.
– Нет... – прошептала она, хватая ртом воздух. Ее лицо стало белым как мел. – О господи!
Наконец Джинни удалось взять себя в руки.
– Кто вы? – спросила она, пытаясь улыбнуться, но губы ее дрожали.
– Попробуйте угадать, – мрачно сказал Зак.
– Но я не знаю...
– Знаете, Джинни. Это Ланден. Вирджини переводила взгляд с Зака на Одри.
– Ланден?
– Ланден Дэнверс, девочка, которую вы отвезли в Монтану и отдали на воспитание Виктору и Шэрон Нэш, называя ее своей дочерью, хотя та уже много лет как умерла.
– Нет! – воскликнула она, нервно облизывая губы. – Миссис Бассет, я не знаю, что они вам наговорили, но...
– Я уже вызвала полицию, Вирджини, – ответила Велма. – Если они лгут...
– Матерь Божья! – Джинни схватилась за сердце. – Вы не могли...
– Почему бы вам не рассказать нам все, – сказал Зак, подходя к креслу. – Тогда мы смогли бы договориться.
Продолжая причитать, Джинни опустилась на диван. По ее щекам текли слезы. Наконец она решилась.
– Я так виновата... Я страшно виновата.
– Расскажите нам все, Джинни, – бесстрастно повторил Зак.
Одри было невыносимо жаль эту женщину, которая, казалось, постарела на двадцать лет с тех пор, как вошла в эту комнату. Велма Бассет стояла у двери и расширенными от ужаса глазами смотрела на старую няню своей дочери.
– Я не хотела этого делать, – сказала Джинни, доставая из кармана клетчатый носовой платок и вытирая лицо. – Но это были такие большие деньги.
