Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
Парень с золотым микрофоном вошел в раж. На проповедника телевизионного стал похож. Казалось, еще чуть-чуть и деньги собирать начнет. Обычно этим все у проповедников и заканчивается. На этот раз случилось по-другому. Красавчик Элвис побалансировал минутку на самой высокой ноте пафоса, насладился гробовым молчанием тысячной толпы и резко съехал в пронзительную задушевность:
– Посмотрите на это существо, – сказал он тихо. – Правда, он похож на человека? Смотрите, у него есть руки. – Элвис подошел к несчастному мужику и поднял его безвольно висящую руку. – Смотрите, у него есть ноги, – он похлопал мужика по тощим ляжкам. – У него даже голова есть. – Элвис схватил мужика за волосы и оттянул голову назад. Только острый подбородок виднелся и еще кадык дрожащий на шее… – Человек вроде бы. Да? Точно, братья, похож на человека. У него все есть. Даже жена и дети. Они, кстати, сегодня среди нас. Поприветствуем их и по старой доброй традиции попросим подняться на сцену.
– Же-на, же-на, же-на, же-на!!! – проскандировала несколько раз толпа и захлопала, засвистела, засмеялась счастливо.
На помост по крутой деревянной лесенке тяжело поднялась женщина, а за ней двое подростков. Мальчик и девочка. Следом втащили коляску с грудным младенцем. Алик узнал семейство. Те самые, которые так взбесили его на бульваре. Женщина стояла на сцене, низко опустив голову. Небольшая плешь блестела на голове, и корни волос непрокрашенные чернели. Девочка с кривыми кавалерийскими ножками судорожно всхлипывала. Анемичный парень покусывал тонкие губы и сжимал игрушечные кулачки. Увидев семью, голый мужик дернулся, склонил голову набок и попытался грохнуться в обморок. Его успели поймать два молодца в битловских сюртуках, а третий сунул ему под нос маленький коричневый пузырек. Мужик снова дернулся, устоял на ногах, сморщил блеклое лицо и расплакался. Толпа взревела. Элвис подошел к мужику, приподнял его за волосы и обратился к людям на площади:
– Это человек?
– Нет!
– Я не слышу вас. Это человек?
– Неееееееееееет!!!
Девочка на сцене испуганно прижалась к брату. Женщина с полными руками рухнула на колени и начала молиться. Алик услышал ее молитву.
– Господи! Он, конечно, тварь, скотина пьяная. Но он добрый, я знаю, он добрый, просто слабый очень. Как мне стыдно, Господи. Столько людей вокруг. И детки бедные стоят, видят это. Они же любят его, и он их. Меня бьет, а их любит. Как стыдно, Господи. Мы же люди. Пускай глупые, кривые, неудачные. Но люди. Пожалей нас, Господи. Перестань, смилуйся…
Толпа корчилась в экстазе. Ревела, пускала слюни и топала ногами. Алик обалдело смотрел то на сцену, то на беснующихся людей.
«Боже мой, – думал он. – Как я мог сделать их такими? Уроды, правда. Но зачем я им оставил стыд и достоинства щепотку? И любви крупицу?.. Сволочь я и садист. Невыносимо так жить. Невозможно. Все во мне, все из меня. А я их еще презираю. Сноб зажравшийся. Вот кто я».
Лились из Алика на асфальт стыд пылающий и жалость горячая. И показалось ему на секунду, что прожгут стыд и жалость землю и провалится он в тартарары. Он всплеснул руками, как будто падал уже. В последний момент руки поймала Ая.
– Подожди, – сказала. – Не горячись, не делай поспешных выводов. До конца досмотри. Сейчас самое интересное начнется.
Он успокоился послушно. Поцеловал ее благодарно в щеку и повернулся к сцене. Там продолжалось фантасмагорическое действо. Персонажи на возвышении замерли, а площадь на грани взрыва балансировала от восторга. Ведущий резко вскинул руку вверх. Все мгновенно заткнулись. Тишина наступила.
– Да, братья, – сказал Элвис. – Он не человек. Был когда-то человеком, а сейчас перестал. У нас свободная страна, братья. Мы добрые люди. Добрые и терпимые. Мы молчали, когда он плохо учился. Мы молчали, когда он плохо работал. Мы не сказали ни слова, когда он бил свою жену. Мы не проронили ни звука, когда он стал алкоголиком. Мы дали ему баблайков, когда он не пожелал трудиться. Свобода, братья, это наша высшая ценность. Он просрал свои шансы. Он волен был так поступить. Это его шансы, и жизнь его. Но когда он стал спускать в унитаз шансы окружающих, наши с вами, братья, шансы… Можем мы с вами промолчать?
– Неееееет!
– Будем мы с вами молчать?
– Нееееееет!!!
– Не можем. Никак не можем. – Элвис достал из расшитого стразами кармана сюртука бумажку и начал быстро читать: – На прошлой неделе этот, с позволения сказать, человек в нетрезвом виде приставал к прохожим на набережной и клянчил у них деньги на выпивку. Получив отказ от гражданки N (сословная принадлежность среднеклассик, тридцать два года, работает аудитором в банке), он стал угрожать женщине убийством, незаконным половым сношением и схватил ее за руку. В процессе завязавшийся борьбы он сломал потерпевшей нарощенный ноготь стоимостью в четыре с половиной баблайка и порвал блузку на рукаве. После чего он был схвачен подоспевшим нарядом полиции.
Простите меня, братья, за эти сухие строчки протокола. Но представьте, пожалуйста, что за ними стоит… Конец долгого рабочего дня. Усталая женщина идет на набережную, чтобы немного отдохнуть. Она достойный член общества. Она работает, борется за свое счастье и счастье своих детей. Завтра снова тяжелый день. Но она выдержит, она сможет. И вдруг выскакивает это пьяное ничтожество и… Я не хочу, я не могу говорить. – Ведущий опустил микрофон и повернулся спиной к мрачно молчавшей толпе. Элвис замер на полминуты, снова повернулся к людям и сказал проникновенно, как бы глотая комок в горле: – Он покусился на самое дорогое, что есть у человека. На шансы. У этой женщины был шанс на спокойный отдых, на крепкий сон. Он лишил ее шанса. И, может быть, на следующий день ее выгнали с работы. Я не знаю. Может быть, она переживала сильно и не смогла сосредоточиться. Может, она стоит сейчас здесь, среди вас. Я ничего не знаю. Но я знаю одно. Я знаю, чего заслужил этот человек. И я спрашиваю вас. Чего он заслужил?
– Пор-ки, пор-ки, пор-ки… – несколько раз единодушно прокричала толпа, а потом в тишине одинокий голос выкрикнул: – Яйца ему надо оторвать!
– И оторвем, – поддержал голос Элвис. – В следующий раз оторвем, если не поймет. А пока будем соблюдать формальности. У нас здесь суд все-таки. Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?
– Я в первый раз, я не привлекался, – залепетал голый мужик. – Я ее только чуть-чуть тронул, совсем чуть-чуть.
– Спасибо, подсудимый. Мне лично все ясно. Ну что, миниумы, сколько этот ублюдок заслужил ударов? Пять? Десять? Двадцать?
Площадь зашумела. В толпе послышались разрозненные крики.
– Всыпь ему горяченьких.
– Пятьдесят! Давай пятьдесят.
– Много пятьдесят. Двадцать пять давай.
– Сто. Пускай гаду неповадно будет.
– Яйца оторвать. Даешь яйца!
На последнем крике площадь беззлобно рассмеялась. Все понимали, что яйца все-таки чересчур. Элвис снова резко вскинул руку и объявил в установившейся тишине наказание:
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
