— Порой ты говоришь непонятно, — поморщился конунг. — Разве не ты собирался умереть ради счастья своего народа?
— Когда я встретил эту девушку, мне стало страшно, и знаешь почему? — Серебро океана плескалось в зрачках молодого воина. — Я вдруг понял, что есть иные поводы жить…
44
Холодная река Ловать
— Ты понял, зачем я тебе это рассказала? — Марта из соломы, которую подавал ей Берендей Иванович, ловко плела лапоть. Делала она это с таким видом, точно родилась в русской глухой деревне.
— Рассказала? — наморщил лоб бывший доктор. — Ну… чтобы я получше понял местные реалии…
— Ты идиот? — прямо спросила Женщина-гроза. — Иногда мне кажется, что ты неизлечимо болен воспалением мозга. Или что в тебе поселилась личинка гоа-гоа-чи.
— Драккар! — ахнул Толик. — Он его спрятал!
— Тихо! — поморщилась волчица. — Не ори так. Мы расстались. Я пошла искать своего будущего наставника в школу Хрустального ручья, а он поплыл за Камнями пути. Он угробил кучу народа… кстати, там был наш недавний знакомый, Волчий Хвост. А может быть, это другой Хвост… не знаю, прошло много лет. Рахмани довез Камни пути до старцев, но те не сумели вовремя раздобыть шестнадцатый огонь. Камни умерли, на четвертую твердь тогда никто не попал. Тогда Рахмани рассчитался с командой, а сам спрятал драккар в потайном месте. Правда, для полета нужен Трехбородый бес. Рахмани один знает, где его найти…
Марта замолчала, глядя на реку.
По Ловати ровным строем шли расписные ладьи. На передней поднялся человек в меховой островерхой шапке, взмахнул рукой. Гребцы разом принялись табанить. Еще один взмах — весла взлетели вертикально вверх. К пристани перекинули канаты.
— Эта шта, и Могиляка с вами? — лениво спросил с пристани Берендей.
— Ага, да только он не с нами. Он руду в Киева скинет и с кунями, с хорями — до Бризанту. Еще воев туда свезет свейских.
— Чего так? Чего сами даны не идут?
— Так а ета… — Купчина яростно поскреб в бороде. — Сказывають, даньский кесарь Кнут рать большую на англов собирает. Платит по пять гривен серебром, кто с им пойде… вот и нету охочих до Бризанта.
— Выходит, куковать кесарю Багряному без варягов, ай-яй-яй! — покрутил головой волох. — Как же ж он от каганов-степняков Златый Рог удержит?
Купец хотел ответить, но тут неожиданно для всех вмешался Ромашка:
— Конунг Кнуд собирает войско? Где, когда?
— А хто его знает, — пожал плечами торговец. — Далече отсудова, на море. Вроде как, в Тралле-крепости. Вроде как, англян бить.
— Эх, вот бы с ними! — мечтательно вздохнул безусый рыжий пастушок. — Небось, виру славную возьмут…
Ромашка слушал, открыв рот.
— Сиди ты, дурень, — гоготнул купец. — Кнут и ратников-то княжьих не возьмет. Сказывают, без меча каленого с озолотой никого не берет. Сброю свою изволь принесть, иначе не потребен ты.
— Когда они поплывут? — перебил Ромашка.
— Да уж всяко зазимуют. Кто ж по снегу-то веслами машет?
— Это верно. — Берендей отвернулся, о чем-то задумался.
— Домина, это который Кнуд? — простонал бывший ролевик. — Неужели сам Кнуд Великий? Тот самый датчанин?
— Ну… великий или нет, время покажет, — разумно ответил Берендей и обернулся к купцу. — Слухай, а сам кеды идеше?
— А по Хвалыньскому морю, в Багдад.
— Ишь чаво, орешков медовых оттудова захвати, — зевнул Берендей, не прекращая вязать лапоть. Произнесено было таким тоном, словно купцы плыли до соседней деревни. — А пошто варягов столько взял?
— А печенеги бузят. Чай отвадим.
— Это рабы? — Толик непроизвольно прижал к себе Юльку. На дне ладьи ворочались заросшие мужики в колодках.
— Не бось, не кусит. — Купец истолковал ее испуг по-своему. — Чай, в железах, да и некуды бечь-то.
— Рабы, Юля, ты видела? Господи, я такого насмотрелся!..
— Тихо, тихо, не надо так волноваться.
— Пактиоты, дань архонту не заплатили, — охотно разъяснил кормчий. — Таперича в Хазар продадим.
— Много за данников надеешься взять? — Берендей оценивающе приглядывался к связанным мужичкам.
— Да дирхемов сто, уж как Велес благословит.
— А мне не продашь?
— С ума сойти… Сейчас начнут покупать рабов? — ойкнул Анатолий.
— Я уже покупала, — прихлопнула его невеста. — И ничо так, выжила, как видишь.
— Бобра много везем, черную лису тож, — охотно поделился купец. — Оно вишь, бризантскому кесарю дань легше отдать, чем по Танаису до Итиля, а там с хазарами за каждую гривну биться… Опять же неясно, будут ладьи на море или на горбатых придется до Багдада пылить, а тут уж без варяжников никак…
Напившись квасу, купцы отчалили.
— Так мы тут уже вторую неделю торчим, потому что?.. — так и не высказал догадку Толик.
— Потому что ждем Рахмани. А он с волхвами ловит рыбу. И будет ее ловить еще год, а мы за это время обрастем мухоморами…
— Домина, а зачем нам драккар?
— Чтобы лететь на Зеленую улыбку, туда, где Вечная тьма.
— Это на полюс?
— А ты собираешься ловить уршадов поодиночке? Тогда ты никогда не набьешь все свои баночки и никогда не вылечишь свою четвертую твердь от рака. Рахмани считает, что гнездо уршадов находится где-то среди льдов. Впрочем, вас с Юлей никто не заставляет плыть с ним. Ты должен подумать.
— Я непременно поплыву. Я тоже хочу разобраться…
— Вечная Тьма рождает много загадок.
— Погоди, домина… а ты?
— Я? Зачем мне это надо? Меня ждут в стране Вед.
— Зачем ты врешь, Женщина-гроза? — В корзинке проснулась Кеа и тихонько заговорила на хинском. — Я не могу слушать, когда ты врешь! Ведь вы…
— Договаривай. — Красная волчица снова отвернулась к реке. От блеска Короны у нее стали слезиться глаза. А может, хирургу Ромашке это только показалось. Иногда в глаз залетает крошечная мушка и мешает целый день, пока не выскочит сама. Да, наверняка в тот момент домине в оба глаза залетело по вредной мушке!
— Ведь вы любите друг друга, — легкое дуновение принесло слова нюхача.
Это очень странное явление — нюхачи с Плавучих островов. Если они родственники проклятым уршадам, то их изворотливый разум и их простоватая хитрость еще более удивительны. Кеа без напряжения вырвала из тишины те слова, которые Женщина-гроза боялась произнести много лет.
— Кеа, ты помнишь, я обещала найти тебе пару?
— Да, домина, — от неожиданности девственница даже прекратила жевать. — Высокая домина, я уже не надеялась, что ты вспомнишь обо мне.
