Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Действительно, на что? Оставалось улыбнуться.
— А спросите у… у вашей Бетси!
Судья Израилев вновь прислушался к невидимому толмачу, затем резко кивнул.
— Спрошу… Наши условия: у вас останется доступ на эту планету. Бессмертия не обещаем… пока. Все будет зависеть от вашего поведения. В свою очередь, вы никогда и нигде — кроме как в разговорах с госпожой Беранек — не вспомните о Джимми-Джоне и его исследованиях.
— Значит, об этих исследованиях будете помнить вы? ТОЛЬКО вы? Джоанна поспешила уничтожить образцы? Или вам требуется нечто более совершенное?
Ай да Мирца, Ежик дюралевый!
— Конечно, более совершенное, госпожа Беранек!
Он засмеялся — впервые за весь разговор.
— «Гипнономикон» господина Том Тим Тота — это… Нет, нет, не «Майн кампф», как думал наивный Джимми! Вы ведь оба из бывшего СССР? Тогда скажу так: «Утопия» преподобного Томаса Мора. Мы же сейчас пишем «Манифест Коммунистической партии». А вам остается одно — не вспоминать. Даже иначе! Вы все забудете, господин Том Тим Тот. Вы ведь хорошо умеете ЗАБЫВАТЬ?
…И воздел Гедеон меч свой, кровью мадианитянской обагренный…
— Значит, вы все-таки главный?
— Думал, сразу догадаетесь.
[…………………………..]
Тяжелая кожаная обложка, толстая, чуть желтоватая бумага…
«Исследования Гипносферы уникальны тем, что при соблюдении минимальных предосторожностей не принесут и не могут принести никакого вреда. Гипносфера бесконечна, поэтому каждый может найти или создать в ней то, что захочет. Гипносфера — единственная из Вселенных, которую невозможно поделить или захватить. Ее освоение не решит проблем „неспящего“ мира, но сделает всех немного лучше, добрее и терпимее. Человеку, примирившемуся с самим собой, легче договориться с себе подобными. В Гипносфере и произойдет такое примирение.
Но даже не это главное. Колумб, собираясь в Индию, надеялся набить трюмы пряностями, а открыл Новый Свет. Мы пока — охотники за пряностями…»
Захлопнул «Гипнономикон», положил на свободное кресло. Утопия преподобного Томаса Мора…
За иллюминатором — клочья белых облаков, сверкающая гладь океана. Индийского? Конечно, мы ведь стартовали из Гималайских предгорий. Астронавт первого класса Мирца выводит «челнок» на околоземную. «Челнок» «Джимми-Джон-1»…
В наушниках шлемофона — негромкий голос рыжей. Впервые услышал, как Ежик поет. Переводчик не вмешивается, смущается, видать. Грустная песня! Наверняка про белокурую латышскую девушку, которая стоит на песчаной косе и ждет ушедшего в море жениха.
…«Утопия» преподобного Томаса Мора. «Америку вновь откроют очень нескоро. А если откроют, то высадят там морскую пехоту…» Ты ошиблась, наивная Акула! Никто Америку не закроет, морская пехота высаживается на песчаных пляжах.
— Теперь ты понял, зачем нужно связаться с доктором Джекилем?
От неожиданности даже вздрогнул. Песня про белокурую девушку прервалась слишком внезапно.
— Понимаю, что тебе «там» все это кажется сном. Ты можешь и не помнить свои сны.
— Это и есть сон, — вздохнул я.
— С тобой все ясно, Тимми. Буду говорить с доктором!.. Как думаешь, что эти мерзавцы затеяли?
Пожал плечами. Затеяли? Да что угодно!
— Не это главное, Мирца. Работа, которую вел Джимми-Джон со товарищи в своей лаборатории, наверняка опаснее. Не в их суете дело! Акуле удалось открыть новый мир, неведомую часть Сферы. Человечество — человечество! — стало богаче на целую Вселенную! Бессмертие, уверен, только первый шаг — как золото Кортеса. И теперь все это забирают назад, запирают. «Только для глаз»! Забирают Вселенную, понимаешь?
— А я уже представляла, — Ежик грустно усмехнулся. — Планеты, населенные такими, как я, затем — возвращение всех, кто ушел до нас. Циолковский! Сфера Людей…
Я молча кивнул. Циолковский, Федоров, преподобный Томас Мор. Сфера Людей… Альда тоже бы вернулась!..
— Я виновата, Тимми! Не ты сволочь — я. Обрадовалась, что жива… Что на повышение пошла! Даже не захотела понять, каково тебе теперь. Если хочешь… Оставим все это — навсегда. Тебе тоже выпишут билет на мою планету — и тебе, и твоим близким. Мистер Гедеон согласится, невелика цена…
— Не оставим, — перебил я, — Когда вернется Джимми-Джон…
В наушниках молчание — тяжелое, трудное.
— Думаешь… Вернется?
Я поглядел в иллюминатор. Облака исчезли, океан подался к самому краю, уступая место бескрайней желтой пустыне. Неужели Австралия, родина джинсовых акул? Быстро же привык! Первый виток вокруг шарика, второй, третий… А там и на Луну слетать можно!
— Джимми-Джон вернется, Мирца! Он и не уходил, он «здесь», в нашей Сфере, рядом. Приплывет, никуда не денется! Между прочим, самое время прикинуть, чем ему помочь. Лилипутское ноу-хау! Мистер Гедеон еще не знает, что мы «здесь» можем стать очень опасными. В нашем компьютере, кажется, полным-полно всяких файлов?
[…………………………..]
— Гедеон намекнул, что ты умеешь забывать. Выходит, они нас слышали? Ты сказал это здесь, в Австралии. Помнишь? Если они тогда подслушивали все…
— Не надо!
— Не надо. Гордиться тебе и вправду… хм-м… нечем. Ну и пусть слушают, сволочи! ПОКА! Сегодня займемся кое-чем увлекательным. Да не дрожи, трусливый Тимми! Будем учиться летать. По-настоящему, понял? Так что пригласи сюда мистера Хайда…
77. РАССВЕТ
(Rezitativ: 2’31)
Отсюда город смотрится лучше всего. Удачнее не придумать — весь как на ладони, огромный, залитый утренним солнцем. Диск прямо подо мною — тоже огромный, острый, ярко-белый.
Новый Диск. Тот, который Главный — впереди, за широкой серой лентой Евфрата. Рядом желтый силуэт Здания, гигантская колба площади, стрелка, где Четвертая река встречает Первую.
Фисон, Евфрат… Названия редко вспоминаются. Зачем? Названия — дабы отличать, не спутать. А разве что-нибудь спутаешь в моем городе?
…А вот север (точнее, северо-восток) отсюда почти не виден. Там вообще лучше всего бывать вечером, туда ходят автобусы, там находится мое любимое кафе. То самое, при гостинице. Недавно заходили туда вместе с Л. На северо-западе всегда интересно — каждый раз что-нибудь да приключится.
Юг, красный юг, где почти никогда не темнеет, в это утро как на ладони. Новый Диск словно нарочно прописали, чтобы каждый раз разглядывать неровные плоскогорья, маленькие домики метеостанции, глубокие ущелья. Там — вход в Туннели. Давно не был, стоит заглянуть.
А на горизонте, еле заметной полоской… Нет, море все-таки слишком далеко. Ничего, увижу. Скоро! Сегодня!
Знакомая набережная — прямо тут, под ногами. Длинные девятиэтажные дома, мой — второй отсюда, окна выходят во двор.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
