В воздухе – расплющенная, уже замедлившаяся до различимой глазом скорости картечь, сотни крупных и мелких лоснящихся, переливающихся багровых шаров – кровь сражающихся…
Магистр Фома привел последнюю, третью группу магистров. Бой закипел с удвоенной силой. Трещали и лопались переборки, взрывались пулевые и лучевые винтовки. Огонь, дым и кровь мешали видеть картину боя. Впрочем, большинству бойцов, чтобы достать своих противников, зрение не слишком требовалось. Они искали их на ощупь, выслеживали по ментальному фону, по всплескам паранормальной активности. И убивали, не задумываясь о том, оправданно ли лишение жизни стольких живых существ сразу…
В последней группе, перемещенной Фомой, были и телепаты. Оказавшись в центре событий, они установили мысленный контакт со всеми членами штурмового отряда. Я словно бы видел поле боя сразу четырьмя десятками глаз, Чувствовал боль в отрубленных и простреленных конечностях, обожженных внутренностях, разорванных сердцах… Это была только картинка. Представляю, каково приходилось самим телепатам, вынужденным ощущать все это практически в реальном объеме… Магистры воспринимают боль структурированно. Но от информации о стольких повреждениях недолго сойти с ума!
Пока погибло только три магистра. Насколько я мог сосчитать, пользуясь данными оперативной телепатической сети, было гарантированно уничтожено тридцать два магисика, Пять – обезврежены и не могут вести бой.
– Двенадцать магисиков и заложники во втором машинном отделении, – сообщил китайский магистр, самостоятельно владеющий навыками телепортации и проводящий разведку за пределами большого зала.
Сообщил и упал как подкошенный. Три выстрела из лучевых винтовок прожгли его плоть. Возможность телепортироваться была блокирована еще двумя магисиками – специалистами по электроуправлению, Магистр был еще жив, мы видели происходящее в машинном отделении его глазами. Сквозь кровавую пелену.
В зал с заложниками прямо из нашего отсека шагнул магистр Фома. Фигура его переливалась, сияла ртутным блеском. Ударили лучевые винтовки. Магистру, при его мощи, ничего не стоило отразить залп коконом абсолютного отражения. Но тогда от пучков жесткого излучения пострадали бы люди. Магистр не стал ставить кокон. Принял удар на себя и вернул ослабленный вдвое залп пославшим его. Каждый пучок излучения – точно в цель.
Магисики с прожженными скафандрами отлетали к стене. Фома двигался в ускоренном темпе. Шаг к одному магисику, шаг к другому… Удар, бросок, блок… Но противников было слишком много. В таком небольшом объеме, заполненном живыми существами, трудно было развернуться. А несколько магисиков, специалистов высочайшего класса, готовившихся для ускорения космического корабля, владели технологиями замедления и ускорения времени. Они блокировали способности Фомы по изменению пространственно-временного континуума. И теснили его, нанося удары руками и виброножами, искривлениями пространства и вихрями ускоренных частиц, извлеченных прямо из воздуха, из стен, из оборудования…
Бриллиантовое сияние вокруг тела Фомы начало тускнеть. Тело его теряло четкие очертания. Магистр покидал физическую оболочку. Зажав рукой рану в боку, усилием воли остановив кровоток в поврежденной ноге, я шагнул туда, где шел бой. Вместе со мной переместился еще один китайский магистр. Его состояние оставляло желать лучшего – оторванная рука, поврежденная шея…
Мы бросились на оставшихся трех магисиков, наседавших на падающего, растворяющегося в воздухе Фому. Я подхватил с пола вибронож, швырнул его в грудь одному из противников. Попал. Аура магисика разом потухла, давление на реальность ослабело. Однорукий магистр, крепко сжимая в уцелевшей руке вибромеч, несколькими ударами расправился с двумя оставшимися противниками. Те не успели оправиться от схватки с Фомой и не ожидали обычного рубящего удара. Они оперировали более высокими понятиями, гораздо более могучими энергиями. Но меч – это меч. Оружие, которое так часто решало судьбу человечества.
Еще один магисик вырос передо мной словно из-под земли. Телепортировался. Я узнал знакомый оскал – как бы последний боец «Великого похода» не оказался сводным братом того магисика, с которым я расправился в Афганистане. Клыки его содержали такой же нервно-паралитический яд… И почему он не напал сзади? Да потому, что спину мне прикрывал магистр с мечом. Магисик с ядовитыми зубами надеялся укусить меня спереди.
Напрасная надежда! Всю свою энергию я переместил в кулак, который обрел крепость стали. Рукой я мог сейчас перерубить приличной толщины дерево, без труда пробить дыру в стене. Перед ударом не устоит и магисик. Лишь бы не успел уклониться!
Я ударил, выбивая клыки. Магисик оказался неопытным – не понял, что ему грозит, попытался укусить кулак на подлете. Очень быстро щелкнул зубами. Но не смог прокусить даже кожу и отлетел в дальний угол машинного отделения.
Китайский магистр тут же оказался рядом с ним, приставил меч к горлу. Впрочем, вряд ли это было нужно – магисик потерял сознание и придет в себя очень нескоро. Хотя мозг его, похоже, остался неповрежденным.
– Нам как раз такой нужен для опытов, – сообщил китаец.
– Забирайте, – выдохнул я.
Никто из безоружных людей – китайцев, корейцев и японцев – при схватке в машинном отделении не пострадал. Сейчас они испуганно жались по углам, опасаясь поднять головы. Искалеченные и окровавленные страшные магистры, сияющий, постепенно угасающий Фома… Пожалуй, для простого человеческого восприятия картинки разворачивающихся перед ними событий были слишком яркими и сменялись слишком быстро… Вряд ли спасенные люди поняли что-то. Пронеслись по машинному отделению несколько вихрей, горящие огнем, разбрызгивающие кровь. Остались на полу и под потолком мертвые тела. Да тускло светящаяся фигура неведомого существа.
– Фома, ты еще можешь восстановиться? – обратился я к магистру, благодаря которому мы выиграли бой и захватили «Великий поход» с минимальными потерями.
– Нет, – мысленно ответил бриллиантовый старец. – Мое тело необратимо повреждено.
Теперь его голос был не рокочущим грохотом водопада, но тихим журчанием чистого, прозрачного ручья. Лицо словно бы мерцало – то чистым солнечным светом, то багровым пламенем.
– Как жаль…
Я не говорил этого. Глупо говорить такое. Только подумал. Мои мысли были искренними, и, конечно, Фома их услышал.
– Совсем не жаль. Смерть тела не страшна, Даниил, – ответил он. – Страшно невежество и неправильное сознание. Страшно не сделать все, что собирался и что тебе предназначено. Изменяйте свое сознание, земляне… А мне пора заняться другими делами.
– На Сириусе?
Вопрос опять родился невольно. Глупо и неэтично приставать к умирающему с расспросами. Но тайну жизни и смерти, несмотря на все эксперименты с человеческим телом, несмотря на огромные достижения науки, человечество так и не раскрыло. И мне, что уж тут скрывать, очень хотелось знать – куда уходят люди после смерти? Как это происходит? Куда уйдет магистр Фома? Уж он-то должен знать о предстоящем пути…
