В глубине залы, на возвышении под балдахином, стоял гигантский трон, высеченный из гранитного монолита, но и здесь, как и во всем остальном убранстве дворца, явно чувствовался вкус владельца. Суровый гранит был щедро изукрашен вычурными лепными гирляндами и фестончиками. Вся эта позолота выглядела столь же нелепо, как если бы кто-нибудь взял да и понавесил елочной мишуры на скалистый утес.
На троне восседал владыка Свальбарда. Лире никогда в жизни не приходилось видеть медведя такой величины. Он был еще выше и мощнее, чем Йорек Бьернисон. В его богатой мимике, в выражении глаз удивительным образом проступало что-то человеческое, то, чего Йорек был напрочь лишен. Когда Йофур Ракнисон смотрел на девочку, она могла поклясться, что на нее смотрит человек, словно бы притаившийся на дне медвежьих глаз. Ей доводилось встречать таких людей в салоне миссис Кольтер. Перед Лирой сидел ловкий изворотливый политик, привыкший властвовать. На груди у него красовалась тяжелая золотая цепь с массивным медальоном, изукрашенным яркими драгоценными каменьями. Изогнутые двадцатисантиметровые когти были сплошь унизаны золотыми пластинками.
Весь его облик дышал неукротимой силой, энергией и дьявольской хитростью. Безвкусные в своем изобилии украшения отнюдь не казались нелепыми на его могучей фигуре. Напротив, на нем они становились воплощением первозданной необузданной мощи.
Лира почувствовала, что сердце ее уходит в пятки. Вся ее затея вдруг стала казаться совершеннейшей глупостью. Но вот она подошла к трону чуть поближе, как ей велели, и вдруг заметила, что король Йофур держит что-то на коленях, держит удивительно знакомым жестом. Человек бы так сидел с любимой кошкой. Или с альмом.
Йофур Ракнисон прижимал к груди большую куклу, похожую на манекен. Она была одета точь-в-точь как миссис Кольтер и даже чем-то напоминала ее, хотя на фарфоровом кукольном лице застыла дурацкая приклеенная улыбка. Король панцербьорнов играл в человека, у которого есть альм. Теперь Лира твердо знала, что спасена.
Она подошла к самому трону и склонилась в почтительном поклоне. Пан, ни жив, ни мертв, притаился в кармашке ее шубы.
— Приветствуем тебя, о владыка Свальбарда, — негромко произнесла девочка. — Вернее сказать, приветствую. За него говорить не буду.
— За кого “за него”? — спросил Йофур.
Голос его не был похож на рев зверя. Он звучал выше и чище, чем ожидала Лира, со множеством обертонов и оттенков. Говоря что-нибудь, Йофур непрерывно помахивал перед собой лапой, отгоняя мух, которые целыми стаями вились вокруг его пасти.
— Я имею в виду Йорека Бьернисона, Ваше Величество, — отвечала девочка. — Мне необходимо сообщить вам нечто очень важное. Но сведения эти настолько секретные, что мне хотелось бы передать их вам наедине.
— Речь идет о Йореке Бьернисоне? — насмешливо осведомился король.
Лира подошла к нему поближе, стараясь не оскользнуться на свежем птичьем помете. Отмахиваясь от непрерывно жужжащих мух, она прошептала:
— Речь пойдет об альмах, Ваше Величество.
Кроме них двоих, ее последних слов никто не слышал.
В глазах Йофура Ракнисона мелькнуло новое выражение. Лира не могла точно сказать, что именно оно значит, но одно было совершенно ясно: во взгляде короля засветился неподдельный интерес.
Внезапно он рывком встал с трона, едва не наступив при этом на девочку, и что-то прорычал, обращаясь к другим медведям. Они тут же попятились к дверям, не переставая при этом почтительно кланяться. Могучий рык Йофура переполошил птиц, и они с воплями заметались под потолком, пока наконец не угомонились и снова не расселись по гнездам.
В тронной зале не осталось никого, кроме Лиры и короля Йофура.
— Кто ты такая? — обратился владыка Свальбарда к девочке, весь горя от нетерпения. — Что ты знаешь про альмов?
— Все. Потому что я сама — альм.
Йофур застыл на месте.
— Ты — альм? — переспросил он. — Чей же?
— Я — альм Йорека Бьернисона, — прозвучал ее ответ.
В этот момент Лира почувствовала, что жизнь ее висит на волоске. Одного удара высочайшей десницы было достаточно, чтобы пришлепнуть ее на месте. Йофур не сделал этого только потому, что от неожиданности он сам растерялся. Не давая ему опомниться, девочка быстро продолжала.
— Прошу вас, Ваше Величество, выслушайте меня до конца. Придя сюда, я подвергаю себя величайшей опасности, но мое пребывание в Свальбарде ничем не угрожает вам. Скажу больше, единственная моя цель — помочь владыке Свальбарда. Йорек Бьернисон стал первым медведем, у которого есть альм, но на его месте должны были быть вы, Ваше Величество. И я сама куда охотнее стала бы вашим альмом. Именно за этим я и явилась в Свальбард.
— Но как же так, — ошеломленно произнес Йофур Ракнисон, — каким образом у медведя вдруг появился альм? И при чем тут Йорек? А ты, — тут в голосе владыки Свальбарда зазвучали ноты сомнения, — каким же это образом ты можешь быть от него отдельно, если ты — его альм?
Слова вырывались из его пасти вместе с мушиными облачками.
— Ничего удивительного, Ваше Величество, — бойко отвечала маленькая самозванка. — Я ведь такая же, как альмы ведуний, значит, мы с Йореком можем отдаляться друг от друга на многие сотни миль. Он получил меня в Больвангаре. Миссис Кольтер, конечно же, много рассказывала вам об этой станции, так что вы, Ваше Величество, знаете, чем они там занимаются.
— Режут, вот чем они там занимаются, — раздраженно буркнул Йофур Ракнисон.
— Совершенно верно. Но рассечение — это далеко не все. Боюсь, миссис Кольтер не открыла вам главного. На станции они делают еще и множество других вещей, в том числе и искусственных альмов. А эксперименты проводятся на животных. И как только Йорек Бьернисон прознал об этом, он предложил себя в качестве добровольца. Так ему создали альма, то есть меня. Альмы людей всегда имеют облик какого-нибудь животного, а у животных альмы похожи на людей, потому я такая. Мое имя — Лира, и я — альм Йорека Бьернисона. Мне открыты все его помыслы, я всегда знаю, что он делает, где находится…
— Тогда скажи, где он сейчас? — нетерпеливо перебил ее Йофур.
— Он уже в пределах Свальбарда, и совсем скоро он будет здесь.
— Но это же безумие! Его ждет смерть! Ради чего он делает это? Что ему нужно?
— Ему нужна я. Он рвется сюда за мной. Но мне он не нужен. Я больше не хочу быть его альмом. Лучше я стану вашим. Когда все эти жалкие людишки из Больвангара своими глазами увидели, какова мощь панцербьорна, наделенного альмом, они ужасно испугались и решили, что больше никогда ничего подобного делать не будут, так что Йорек Бьернисон навсегда останется единственным медведем, у которого есть альм. Но ведь тогда он легко может подчинить себе других медведей и даже стать владыкой Свальбарда. За этим-то он и рвется сюда.
