Совет школы снова собрался на заседание, в котором приняли участие мэр и руководство полиции. В выступлениях о положении в городе постоянно звучало словосочетание «пороховая бочка». И среди белых, и среди черных было достаточно горячих голов, способных спровоцировать новые волнения. Продолжались анонимные звонки с угрозами насилия, если школа откроется. В конце концов было решено, что самым разумным было подождать, пока Донти Драмма не похоронят.
В девять утра в раздевалке стадиона собрались игроки команды вместе с тренерами. Собрание было закрытым. На нем присутствовали все без исключения игроки — двадцать восемь чернокожих и тринадцать белых. Идея провести встречу исходила от Седрика и Марвина Драмм, которые в свое время тоже играли за школьную команду, хотя никогда не добивались на поле таких успехов, как их брат. Встав рядом, они обратились к команде и поблагодарили белых игроков за мужество, которое те проявили, присоединившись к акции протеста футболистов Лонгвью. Они восторженно и очень эмоционально вспоминали своего брата и сказали, что Донти никогда бы не одобрил раскола. Футбольная команда была гордостью города, и, если ей удастся обрести единство, это станет примером для всех. Братья призвали игроков снова стать единым целым.
— Я прошу вас всех прийти на похороны Донти. Для нашей семьи и для всего города это будет очень много значить, — сказал Седрик.
Затем слова попросил Денни Уикс — первый из игроков Слоуна, сбросивший шлем и майку, чтобы присоединиться к протесту игроков из Лонгвью. Повернувшись лицом к команде, он рассказал, что чувствовал после казни и во время беспорядков, охвативших город. Как и многие его знакомые белые, он с самого начала считал, что Донти виновен и получит по заслугам. Он ошибался, ошибался ужасно и сохранит чувство вины на всю жизнь. Денни попросил прощения, что так думал и что изначально приветствовал казнь. Было видно, как он волнуется, изо всех сил стараясь держать себя в руках. В заключение Уикс выразил надежду, что Седрик и Марвин, все члены семьи Драмм и его чернокожие товарищи по команде смогут простить его. Затем последовали другие признания, и собрание перешло в фазу примирения. Конечно, как и во всякой команде, здесь бывали мелкие ссоры и открытое соперничество, но большинство ребят играли вместе еще со средней школы, и никто из них не был заинтересован в расколе.
Власти штата до сих пор не могли решить, как отреагировать на выходку команды из Лонгвью. Судя по всему, обеим командам будет засчитано поражение, но сезон продолжится. Ребятам из Слоуна осталось сыграть еще одну игру. Тренер заявил, что команда либо есть, либо ее нет. И если она не сможет выступить как единое целое, то он не выведет ее на последнюю игру, что будет автоматически означать поражение. Глядя на стоявших перед ними Седрика и Марвина, игроки не могли отказать братьям Донти Драмма. Через два часа после начала собрания все пожали друг другу руки и договорились встретиться после обеда для тренировки.
В адвокатской конторе Флэка ни о каком примирении и не помышляли. Отдохнув в воскресенье, которое, по счастью, выдалось тихим, и понимая, какая огромная работа впереди, Робби распределил имевшиеся в его распоряжении силы. Главным направлением удара было возбуждение судебных процессов по гражданским делам. Робби намеревался подать иски в суд штата и федеральный суд. В суд штата — за противоправное лишение жизни, где ответчиками будут названы городские власти Слоуна, полицейское управление, округ и окружной прокурор, сам штат Техас и его судьи, служащие тюрьмы и судьи апелляционных судов. Члены судебной системы обладали иммунитетом, но Робби все равно собирался выдвинуть против них иски. Точно так же, как и против губернатора, который вообще пользовался полной неприкосновенностью. В конечном счете большинство исков все равно отклонят, но Робби это ничуть не смущало. Он жаждал мести, хотел заставить всех виновных понервничать и нанять адвокатов. Он обожал открытые противостояния в суде, особенно когда наносил болезненные удары на глазах у прессы. Его клиенты Драммы, как и он сам, выступали против насилия на улицах, но он знал, как устроить настоящий ад в зале суда. Тяжба наверняка затянется на годы и займет все его время, но он не сомневался, что в конце концов обязательно победит.
Иск в федеральный суд будет касаться гражданских прав, где ответчиками в основном будут выступать те же лица. Здесь он не станет терять времени на судей и губернатора, а сосредоточится на городских властях, полиции и Поле Коффи. В свете последних событий можно было рассчитывать даже на крупную материальную компенсацию, но до этого было еще очень далеко. Город, округ и, главное, страховые компании ни за что не захотят выставлять свое грязное белье на обозрение присяжных, особенно в связи с таким скандалом. Когда вскроются все неприглядные действия Дрю Кербера и Пола Коффи, маститые адвокаты страховщиков придут в ужас. Робби был одержим идеей мести, но уже улавливал запах денег.
Другой удар планировалось нанести по Полу Коффи, нарушившему этические нормы. Победа могла привести к лишению его права заниматься юридической практикой, но Робби понимал, что шансы выиграть невелики. Он также намеревался подать иск на Милтона Прадлоу в Комиссию штата по судьям, но на это требовалось время. Еще не прояснились все обстоятельства отказа принятия прошения, однако с этим проблем не будет. На Уголовный апелляционный суд Техаса уже набросился рой жаждущих крови журналистов, и Робби собирался дождаться результатов их расследования.
Робби держал связь с министерством юстиции в Вашингтоне, отвечал на звонки противников смертной казни со всей страны и общался с журналистами. Офис напоминал теперь сумасшедший дом, но в стихии бурной деятельности Робби чувствовал себя как рыба в воде.
Адвокатская контора, куда Кит и Дана отправились в понедельник утром, сильно отличалась от штаб-квартиры Флэка. В офисе Робби постоянно толпились люди, чувствовалось напряжение и кипела жизнь. А контора Элмо Лэйерда была маленькой и тихой. Мэтью охарактеризовал шестидесятилетнего Элмо как опытного адвоката, который специализировался на уголовных делах. Тот редко выступал в суде, зато давал отличные советы. Лэйерд дружил с Бернсом и, что особенно важно, играл в гольф с окружным прокурором.
— У меня никогда еще не было подобных дел, — признался он, выслушав пастора. Как и все любители утренних газет, он был в курсе скандальных событий в Техасе.
— Для меня это тоже в новинку, — кивнул Кит.
— Конкретной статьи, по которой вас можно привлечь к ответственности, нет. Вы помогли человеку, решившему нарушить условия досрочного освобождения. Это не является тяжким преступлением, но вас могут обвинить в препятствовании отправлению правосудия.
— Мы читали эти статьи, — заметила Дана. — Мэтью переслал их нам вместе с материалами по похожим делам в других штатах. Там все очень туманно.
— Я не смог найти ни одного похожего дела в Канзасе, — сообщил Элмо, заранее подготовившийся к беседе. — Правда, это ничего не значит. Если окружной прокурор решит выдвинуть обвинение, то у него на руках все козыри. Вы ведь не собираетесь ничего отрицать, верно?
— Верно, — подтвердил Кит.
