— Помни, — сказал он, — что ты чиста и невинна, как новорожденный ягненок, Уинни. Помни об этом, мон амур.
— Да, — ответила Уинни, прижимая его руки своими. — Это ты помог мне снова почувствовать себя чистой, мистер Бушар. Ты убил его и подвергаешь себя страшной опасности из-за меня. И я знаю, что означают эти слова, которые ты постоянно повторяешь. Я спрашивала у леди Нэнси. Они означают “моя любовь”.
Антуан нежно поцеловал ее в лоб и отвернулся, снова занявшись баулом.
— Неужели это просто слова, как и все другие, что мы говорим? — спросила Уинни. — Я могу улыбнуться и пожелать тебе всего хорошего, как и говорила. Я отпущу тебя, и ты будешь по-прежнему свободным. Но если эти слова хоть что-то значат для тебя, мистер Бушар, то через пять минут я буду готова поехать с тобой.
— Уинни! — Он снова повернулся к ней. — Ты не знаешь, как трудно жить в чужой стране, не понимая даже языка. Ты не представляешь трудностей жизни в моей стране. Все будет незнакомо тебе, моя малышка, и очень скоро ты станешь тосковать по дому.
— Ты мне не чужой, — ответила девушка. — И именно ты являешься для меня тем человеком, о котором я мечтала, мистер Бушар. Это навсегда, даже если я больше никогда не увижу тебя. Я буду тосковать по тебе здесь, в Англии. Только скажи — да или нет? Но поспеши! Тебе нужно уходить.
— Да, моя любовь, — сказал Антуан. — Мне нужно бежать. Два человека видели, как я вонзил нож в его черное сердце. И еще видели экипаж — экипаж графа Тревельяна. Пойдем со мной, моя малышка, если ты хочешь связать свою жизнь с убийцей. Антуан всю жизнь будет любить и беречь тебя.
— А я всю жизнь буду заботиться о тебе, — ответила Уинни, радостно улыбаясь и торопясь к выходу.
— Пять минут, моя малышка, — предупредил Антуан. — Не больше.
— Четыре минуты, — ответила она. — Три, мистер Бушар. — Через несколько минут они быстро спускались по лестнице отеля. Антуан нес два баула. Они опережали преследователей примерно на час.
* * *
На Кристофера все смотрели неодобрительно, потому что он прибыл на прием с большим опозданием. Одетый в красивую ливрею слуга, проводивший его к тронному залу, продемонстрировал Кристоферу всю свою надменную вежливость, которой так отличалось большинство слуг регента.
Когда его наконец оставили одного возле дверей, ведущих в тронный зал, Кристофер обнаружил, что представление королеве только началось. Двери в тронный зал были открыты, и люди только начали входить в них, а вестибюль еще был полон.
Элизабет была среди них, заметил Кристофер и отступил назад так, чтобы она не увидела его. “Мне не следовало приходить”, — подумал он. Она обидится, увидев его. Элизабет будет думать, что он не доверяет ей. Но Кристоферу больше всего на свете хотелось увидеть ее, убедиться, что она в полном порядке.
Элизабет стояла рядом с Пулом у самого входа в тронный зал. Она казалась бледной и испуганной, а Пул — разъяренным и надменным. Кристофер забеспокоился. Здесь что-то было не так. Может, она не смогла удержаться и рассказала Пулу всю правду? Или, что более вероятно, он сам каким-то образом узнал об этом? Неужели они собирались выяснять отношения у всех на глазах?
Тут кто-то дотронулся до рукава Кристофера. Он вежливо кивнул лорду Хардингу — мужу одной из новых подруг Нэнси. Но этот человек, похоже, не собирался просто поздороваться с ним.
— На пару слов, Тревельян, — сказал он, и они вместе отошли в сторону.
Кристофер удивленно приподнял брови.
— Я видел, как ты пришел, — начал лорд Хардинг. — Тебе бы лучше поджать хвост и поскорее уйти отсюда, приятель. Все стало известно.
Бедная Элизабет, подумал Кристофер. Ее усилия спасти Пула от публичного скандала оказались напрасными. Кто-то разузнал про их свадьбу.
— Кто-то, я понятия не имею кто, распространил слух о том, что это ты был тем всадником в маске, похитившим Элизабет с ее свадьбы с Пулом, — сказал лорд Хардинг. — И что вы вдвоем с ней провели эти несколько недель… хмм… сожительствуя. Не знаю, есть ли здесь хоть капля правды, но тебе нет нужды оказываться втянутым в эту историю. А Лансдаун оказался полным идиотом и только что рассказал обо всем лорду Пулу. Дрянная ситуация, Тревельян. Я бы на твоем месте поторопился уйти.
Господи! Все еще хуже, чем ему показалось сначала. Кристофер почувствовал, что за всем этим стоит Мартин. Разве можно было придумать лучший способ расстроить брак Элизабет с Пулом и заставить ее навсегда покинуть Лондон? Он с благодарностью кивнул лорду Хардингу и стал пробираться к тронному залу, а не к выходу.
Элизабет и лорд Пул подошли к открытой двери как раз тогда, когда Кристоферу удалось пробраться к ним. Роскошно одетый церемониймейстер повернулся к ним, чтобы узнать их имена, а затем проводить их к трону и представить королеве. Но лорд Пул остановился, посмотрел на Элизабет, а затем заговорил отчетливым и громким голосом, который разнесся почти по всему вестибюлю:
— Нет, я не могу сделать этого. Я не допущу, чтобы мое имя было связано с блудницей. Я не могу поклониться моей королеве, войдя в зал под руку с этой женщиной.
Кристофер увидел, что Элизабет шагнула по инерции вперед с высоко поднятой головой. Ей предстояло повернуться и спокойно пройти мимо всех присутствующих представителей высшего света, половина из которых слышала слова, сказанные Пулом, и все наверняка уже слышали сплетню, только что рассказанную Хардингом.
Кристофер шагнул вперед и оказался перед лордом Пулом. Теперь ему все было ясно. Да, это дело рук Мартина. Но Пул тоже оказался жертвой обмана, так же как и многие другие, и, стремясь извлечь для себя выгоду, он решил публично отречься от Элизабет и таким образом получить моральное удовлетворение. Кристофер поклонился и протянул руку Элизабет.
— Миледи! — произнес он таким же громким голосом, как и лорд Пул. — Граф и графиня Тревельян, — сказал он, посмотрев на церемониймейстера. — Обвенчавшиеся сегодня утром.
Элизабет молча шла рядом с Кристофером, опираясь на его руку. Они шли по длинному тронному залу, проходя мимо красных бархатных драпировок и золотистых колонн, расположенных по обеим сторонам зала, под сводчатым расписным потолком с великолепными люстрами. Они проходили мимо принца-регента и его высоких гостей, мимо тех, кто уже был представлен ее величеству, и наконец подошли к трону, стоявшему под балдахином в дальнем конце зала.
Королева грациозно склонила голову, как и всем проходившим мимо нее, прежде чем церемониймейстер произнес их имена. Кристофер низко поклонился, а Элизабет присела в глубоком реверансе. В этот момент церемониймейстер наклонился и что-то прошептал королеве.
— Новобрачные? — произнесла королева с сильным немецким акцентом. — Когда вы обвенчались?
— Сегодня утром, ваше величество, — ответил Кристофер.
— Сегодня утром. Ax! — Маленькая сухонькая королева доброжелательно улыбнулась им. — Я желаю вам счастья и много детей.
