За окном хлопнули дверцей машины и раздался требовательный голос:
– Полиция! Бросай оружие, hijo de puta!
Фабиан опустил пистолет, пожал плечами и выглянул в окно:
– А, наши коллеги, федералы. Это была шутка, а? Я хотел, чтобы вы почувствовали, что такое настоящая полицейская жизнь. Так, для интереса. – Он наградил ее крокодильей улыбкой и вернулся к окну. – Я полицейский! Инспектор Фабиан Диас, – крикнул он, опустив пистолет дулом в пол. – Не стреляйте!
Сначала была мертвая тишина, потом она услышала гром, и град пуль прошил комнату. Она бросилась на пол, и осколки штукатурки набились ей в волосы. Фабиан, совершив пируэт, отлетел от окна и, уткнувшись лицом в спинку кровати, свалился на пол. На миг он попытался подняться, выпрямив торс, но шквал огня из окна оборвал последние ниточки жизни. Наступила короткая тишина.
Афина не понимала, что ей делать. Фабиана расстреляли с таким палаческим профессионализмом, что она не знала, не будет ли сама на очереди.
– Это я! – крикнула она. – Доктор Фаулер из Соединенных Штатов! Не стреляйте!
Она услышала топот бегущих к двери ног, и вдруг сразу вокруг нее полукругом встали три человека в гражданском, наставив на нее стволы. Она видела, как полицейские переглянулись, будто не зная, нажимать на спусковой крючок или нет. Потом в комнату вошел их начальник, человек лет сорока пяти, в кожаном пиджаке.
– Что вы здесь делаете? – заорал на нее федеральный комиссар.
– Сеньор Фортунато позвонил мне и попросил приехать.
Федеральный начальник смотрел на нее сверху вниз, и весьма агрессивно, – он привык получать ответы на свои вопросы.
– А этот? – резко бросил он, указывая на тело Фабиана. – Он что-нибудь говорил?
– Этот? – Афина медленно поднялась на ноги и пристально посмотрела своими холодными зелеными глазами в глаза допрашивавшего ее полицейского. – Этот рассказывал о матче «Бока» – «Ривер».
Федерал, по-видимому, смешался – он повернулся за подсказкой к человеку, маячившему в дверях. У него были редеющие волосы, зачесанные на пролысину, одет он был в синий блейзер. Он мрачно осматривал ее, как пылесос изучает трудное пятно на ковре. Затянулась долгая, нервная пауза.
Внезапно из соседней комнаты донесся голос: «Я Николоси из Bonaerense», и вошел офицер в форме полиции провинции Буэнос-Айрес.
– Инспектор Николоси! – четко представился он, вынимая удостоверение. – Из районного отделения Сан-Хусто! – При виде растерзанного тела Фортунато у него открылся рот, чтобы тут же раскрыться еще шире, когда он заметил Фабиана. Он замотал головой, чтобы прийти в себя, потом с изумлением посмотрел на Афину. – Доктор Фаулер, – предупредительно произнес он, – вам не нужна помощь?
Федеральный комиссар повернулся к Николоси и жестом показал на Фабиана:
– Это плохой полицейский, и у нас была причина полагать, что девушка в опасности. Он поднял на нас оружие. – И к Афине: – Вы видели, как он поднял на нас оружие, так ведь?
– Мне трудно было что-нибудь видеть с того места, где я стояла, комиссар.
– Эрнандес! – рявкнул он другому полицейскому. – Она ничего не видела! Запиши ее показания прямо сейчас!
Глава тридцать вторая
Первое объяснение происшедшего было дано федеральной полицией: в результате разборки в банде коррумпированных полицейских погибли четверо полицейских и трое гражданских лиц; это дело вскоре получило название «Ночь семнадцати каменных ангелов». Прошло несколько дней, и на пресс-конференции доктором Афиной Фаулер была изложена совершенно иная версия происшедшего, ее рассказ поднял бурю в средствах массовой информации вокруг «Групо АмиБанк», Карло Пелегрини и до этого никому не известного Уильяма Ренсалера. Задавались вопросы, почему Фабиан Диас был застрелен, когда его оружие никому не угрожало и было направлено в пол, и почему Уильям Ренсалер, иностранный гражданин, сопровождал группу захвата федеральной полиции вплоть до расстрельного финала операции. Судья Фавиола Хохт расширила масштабы расследования и включила в него «Групо АмиБанк» и «РапидМейл». Газета «Пахина-12» опубликовала на первой полосе материал об одном из руководителей «Групо АмиБанк» под самым вызывающим и комичным за все время этого скандала заголовком – «Пабло Мойа: раскалился до того, что обмочился!»
Много было разговоров о фантоме-француженке, о которой говорила доктор Фаулер, но без ее показаний нельзя было назвать ни одного заказчика убийства Роберта Уотербери, а исполнители преступления уже предстали перед альтернативной и более требовательной системой правосудия. Афина Фаулер оставалась в Буэнос-Айресе еще месяц и жила у Кармен Амадо де лос Сантос. Ко времени ее отъезда все планы приватизации аргентинской почты рухнули под давлением общественности. Но это было все – без присутствия загадочной Поле́ и других веских доказательств Карло Пелегрини и Уильяму Ренсалеру нельзя было предъявить никакого официального обвинения.
Когда Афина вернулась в Соединенные Штаты, со дня ее отъезда прошло два месяца. Казалось, ее собственная страна все это время пребывала в полусонном состоянии, одурманенная потребительством и постоянным потоком корпоративной информации, упакованной в плаценту развлекательных фактов. Никто ничего не слышал о событиях в Аргентине, а американские газеты проявляли мало интереса к сложным маневрам «РапидМейл» и «АмиБанка» на международной арене. Через неделю в своем почтовом ящике она нашла желтую бумажку из местного почтового отделения. Доктора Афину Фаулер приглашали прийти за заказной корреспонденцией.
Отправившись туда с уведомлением в кармане, она с удовольствием увидела скромное, но хорошо продуманное здание с флагом над входом и надписью простыми черными буквами, сообщавшей название отделения и его код. Она выросла с этим почтовым отделением, помнила, как на Рождество ходила с родителями за посылками. Это был один из институтов, который работал надежно и не меняясь, вне политики и партийных интересов. Она спустилась на несколько ступенек и вошла в зал.
Над стойкой висел большой плакат: «РАПИДМЕЙЛ И ПОЧТОВАЯ СЛУЖБА США – ПАРТНЕРЫ НА XXI ВЕК!» Рядом с прилавком стоял аккуратный металлический ящик «РапидМейл» с логотипом, экспроприировавшим цвета американского флага.
– Они начали работать только три недели назад, – сказал ей клерк. – «РапидМейл» устанавливает свои ящики по всем почтовым отделениям страны. Они помогают нам пересылать бандероли, чтобы мы могли сосредоточиться на почте. Это они называют стратегическим партнерством.
Она посмотрела на веселое довольное лицо.
– Стратегическое – для кого? – спросила она. – Они заберут прибыль и оставят налогоплательщикам гулькины слезы, а через десять лет заменят вас кем-нибудь с зарплатой на двадцать процентов меньше. Это они и называют стратегическим партнерством.
Клерк нахмурился и посмотрел на желтую бумажку, которую она подала ему:
