Они прогулялись по Мэдисон авеню до 68-й улицы, по дороге болтая о всякой всячине, хотя все мысли Майкла сейчас занимало лишь одно. У подъезда своего дома на 68-й стрит Дебби достала ключ.
— Как насчет стаканчика на ночь? — спросила Дебби ровным и спокойным голосом.
— Нет, Дебби, спиртного, пожалуй, хватит. А вот от кофе я бы не отказался.
Она провела его в гостиную.
— Смотри, как цветы хорошо стоят, — заметила она и пошла на кухню готовить кофе. Майкл взял какой-то старый номер «Тайма», но его хватало лишь на то, чтобы разглядывать картинки, в слова он не вникал. Через несколько минут хозяйка вернулась, неся на изящном подносе кофейник и две чашечки. Она разлила по чашкам кофе — снова черный — и села на диван рядом с Майклом, подогнув одну ногу под себя и слегка развернувшись в его сторону. Он осушил свою чашку в два глотка и слегка обжег при этом рот. После чего поставил чашку на место, повернулся и поцеловал Дебби в губы. Через некоторое время ее глаза ненадолго открылись: она пыталась поставить чашку на стол. После еще одного продолжительного поцелуя она чуть отодвинулась от Майкла.
— Мне завтра утром рано вставать.
— Мне тоже, — ответил Майкл, — но куда больше меня беспокоит то, что я не скоро тебя увижу.
— Красиво сказано, — заметила Дебби.
— Но меня это действительно беспокоит, — повторил Майкл, прежде чем поцеловать ее снова.
На этот раз она ответила. Он положил ей руку на грудь, а другой стал на ощупь расстегивать ряд маленьких пуговок у нее на спине. Дебби снова резким движением отодвинулась.
— Не стоит делать того, о чем мы потом будем сожалеть.
— Я знаю, что мы не будем сожалеть об этом, — отозвался Майкл.
Он поцеловал ее шею и плечи, стал тихонько стягивать платье вниз, следуя за ним губами по ее телу к груди: его обрадовало, что она была без лифчика.
— Может, мы все же пойдем в спальню, Дебби? Я уже староват для того, чтобы заниматься этим на софе.
Она молча поднялась и повела его за руку в спальню, где царил едва уловимый и восхитительный аромат тех самых духов, которыми она сегодня подушилась.
Дебби включила маленький ночник и сняла с себя все остальное: вещи упали прямо ей под ноги. Майкл, неуклюже раздевавшийся по другую сторону кровати, ни на мгновение не отводил взгляда от ее тела. Он нырнул под покрывало вслед за ней. Когда все было окончено — давно он не получал такого удовольствия, — Майкл лежал, размышляя над тем, что она целиком поддалась ему — на первом же свидании.
Они молча полежали в объятиях друг у друга, прежде чем заняться любовью вновь, и это было так же восхитительно, как и в первый раз. А потом Майкл заснул глубоким сном.
На следующее утро он проснулся первым и долго любовался красивой женщиной, лежавшей рядом с ним. Электронные часы на прикроватной тумбочке показывали три минуты восьмого. Он нежно коснулся ее лба губами и стал перебирать ее волосы. Дебби как бы нехотя открыла глаза, улыбнулась. Потом была утренняя любовь. Медленная и нежная. И столь же приятная, как ночью. Майкл не сказал ни слова, когда она выскользнула из-под покрывала и убежала в ванную, чтобы включить ему душ, а затем отправилась на кухню готовить завтрак.
Майкл расслабленно стоял под горячим душем, во весь голос распевая песенку Бобби Коротышки. Как бы он хотел, чтобы Эдриен увидел его сейчас. Он вытерся насухо, оделся и вышел к Дебби на кухню, где они разделили утреннюю трапезу. Яйца, бекон, тосты, английский мармелад и дымящийся черный кофе. Пока Дебби одевалась, Майкл листал «Нью-Йорк таймс». Она вышла к нему в гостиную в элегантном платье цвета коралла, и он пожалел, что ему надо ехать так скоро.
— Нам пора, а не то ты опоздаешь на свой рейс.
Майкл с неохотой поднялся, и Дебби отвезла его в отель. Там он быстро побросал вещи в чемодан, расплатился за так и не использованный им номер с двуспальной кроватью и снова сел к ней в машину.
По дороге в аэропорт они болтали о предстоящих выборах и пироге из тыквы так, будто прожили в браке не один год, или так, как если бы не хотели признаться, что у них была эта ночь.
Дебби высадила Майкла перед офисом «Пан Американ» и отогнала машину на стоянку, чтобы вновь присоединиться к нему уже у регистрационной стойки. Они ждали, когда объявят посадку на его рейс.
«„Пан Американ“ объявляет посадку на рейс 006, следующий до Лондона. Пассажиров просят пройти с посадочными талонами к выходу номер 9».
Когда они достигли барьера «Только для пассажиров», Майкл крепко обнял Дебби.
— Спасибо за незабываемый вечер, — сказал он.
— Нет, это я должна сказать тебе спасибо, Майкл, — ответила Дебби и поцеловала его в щеку.
— Сказать по правде, я не очень-то надеялся, что все кончится именно так, — признался он.
— Почему? — поинтересовалась Дебби.
— Сложно объяснить, — сказал Майкл, пытаясь подобрать нужные слова. — Скажем так: я был удивлен…
— Ты был удивлен, что первый же наш вечер закончился в постели? — продолжила Дебби за него. — Зря ты удивляешься!
— Зря удивляюсь?!
— Да, зря. Все объясняется очень просто. Когда я развелась, все друзья в один голос твердили, что мне надо найти мужчину на одну ночь. Звучало это, конечно, здорово, но мне как-то не хотелось, чтобы мужчины в Нью-Йорке вообразили вдруг, что я так доступна.
Она нежно провела рукой по его щеке:
— И когда я встретила тебя и Эдриена, живущих за три тысячи миль отсюда, я сказала себе: «Кто бы из них ни прибыл первым…»
Стечение обстоятельств
Мы познакомились с Патриком Траверсом в Вербье во время зимнего отпуска. У лыжного подъемника субботним утром. Какой-то мужчина, на вид лет сорока с небольшим, пропустил вперед Каролину, уступая ей свое место, чтобы мы с ней могли подняться вместе. Этим утром он уже скатился два раза, пояснил мужчина, а потому может и подождать. Я поблагодарил его и тут же выбросил это из головы.
На вершине я и жена двинулись каждый своей дорогой. Она — на склон «А» к Марселю, который инструктирует только продвинутых горнолыжников: Каролина катается на лыжах с семи лет. А я — на склон «Б» к любому инструктору, который окажется на месте: я впервые встал на лыжи в 41 год, и, честно говоря, для меня и эта трасса пока еще слишком сложна, хотя я ни за что в этом не признаюсь, особенно Каролине. Встречаемся мы с ней вновь уже внизу, у подъемника, после того как каждый скатится по своему склону.
В тот же вечер мы столкнулись с Траверсом в ресторане гостиницы. Поскольку он был один, мы предложили ему составить нам компанию за обедом. Траверс оказался прекрасным сотрапезником, и мы неплохо провели вечер. Он слегка флиртовал с моей женой, не выходя за рамки приличий: ей, похоже, льстило его внимание. Я только со временем стал привыкать к тому, что мужчины неравнодушны к Каролине, и не нуждался в лишних напоминаниях о том, как же мне повезло. За обедом мы узнали, что Траверс — управляющий инвестиционным банком с офисом в Сити и квартирой на Итон-сквер. Он сказал, что каждый год приезжает в Вербье, с тех самых пор как впервые попал сюда во время школьной поездки. И не без гордости добавил, что каждое утро он первым оказывается у подъемника, а на трассе почти всегда опережает местных лихачей.
