— Зарежу! — крикнул он, сжав скальпель в кулаке. Потом топнул ногой и принялся сокрушенно бить себя кулаками по голове. Скальпель торчал из его кулака, как сверкающий рог единорога. — У меня в голове не укладывается! Я не могу понять!
— Я случайно! — снова крикнул Дюфур.
— Случайно?
— Он сам упал, вы же видели!
Глаза Неда Бейкера метались, потом его взгляд остановился на трупе Уэйна Снайдера:
— Я не об этом! Я о пробах! — Бейкер дышал тяжело и учащенно. — Ведь вы же уничтожили научную сенсацию!
На рабочей столешнице, о которую Снайдер сломал себе шею, стояла батарея пробирок и стеклянных колб. Дюфур лихорадочно схватил большую колбу.
Нед Бейкер, замахнувшись, бросился вперед и нанес удар скальпелем. Дюфур выставил вверх согнутую руку, защищаясь.
Скальпель прошел по его предплечью, разрывая одежду. Он почувствовал страшную боль. Острие задело нервные окончания.
Закричав, он тоже нанес удар. Утолщенное дно стеклянной колбы попало Бейкеру в висок, в то время как колено Бейкера ударило Дюфура в живот.
Дюфур выронил колбу и схватил Бейкера за правую руку. При этом ноги у него подкосились, и он упал на колени, увлекая за собой Бейкера, который после удара в висок был наполовину в беспамятстве.
Они стояли на коленях друг перед другом с перекошенными лицами. Дюфур обеими руками вцепился в правое запястье Бейкера. Острие скальпеля так и плясало перед глазами Дюфура. Он изо всех сил потянул его руку вниз и удивился, как легко она поддалась.
Бейкер хрипел, не контролируя себя. Глаза его остекленели. Дюфур продолжал налегать на его руку, и скальпель уже почти коснулся пола.
Пелена на глазах Бейкера становилась все плотнее. Внезапно он прекратил всякое сопротивление. Беспамятство поглотило в его голове все нервные сигналы. Силы оставили его.
Дюфур смотрел в наполовину закатившиеся глаза Бейкера и продолжал налегать изо всех сил. Прекратить? Ну уж нет, или он — или ты! Страх быть побежденным отключил все остальные чувства, а стремление выжить придало Дюфуру сил.
Рука Бейкера согнулась к его собственному животу. Скальпель проткнул одежду и вонзился в живот, перерезал артерию и затем прочно застрял в брюшной полости.
Бейкер без сознания стоял на коленях, потом его тело повалилось набок. Прямо из обморока он соскользнул в смерть.
* * *
Торнтен свирепо сверлил монаха глазами.
— Ни один поп не может подойти к моим ученым ближе, чем на пять метров. Тем более ко мне. Что вам здесь нужно?
Иероним многотерпимо улыбнулся:
— Вы неверующий человек!
— Я верю в науку, а не в тот маскарад, который вы и подобные вам устраивают вот уже две тысячи лет. Что вам здесь нужно?
— Вы не достигли и первой ступени смирения. Знаете, что говорит нам святой Бенедикт? Человек, постоянно помни о страхе Божием и берегись когда-либо забыть о Боге. — Иероним смотрел в пол, потом энергичным движением поднял голову: — Еще несколько дней назад мне здесь предложили чек на реставрацию Божьего храма.
Иероним направился к Фолсому и вцепился ему в руку выше локтя:
— Вот этот человек хотел купить себе спасение души, собирался подкупить меня и Бога. Он тоже не ведает смирения. Ни перед Богом, ни перед жизнью. Он хотел выкупить себя у собственных грехов.
— Бессмысленные речи, — Торнтен отмахнулся: — Что вам нужно от Жака Дюфура?
— На Жака возложено большое испытание. Господь выбрал его, чтобы осуществить свою волю и покончить с пагубным экспериментом.
— Вы говорите загадками, — Фолсом засмеялся. — После несчастного случая мы остановили все тесты впредь до выяснения причин. Так что наш славный Дюфур не может взять на себя никаких «испытаний».
— О чем он говорит? — Торнтен требовательно смотрел на Фолсома.
Фолсом поморщился и нехотя, сквозь зубы, ответил:
— О серии тестов с теломеразой, когда умер этот Гилфорт. А это — священник, которого Дюфур вызывал, чтобы принять у Гилфорта исповедь. Это произошло без моего ведома! — добавил он, опережая гневную реакцию Торнтена.
Глаза монаха сверкнули.
Джесмин молчала, не выдав ни одним движением, что знает все обстоятельства из подслушанного разговора.
Крис внимательно следил за перепалкой и не сразу смог подобрать точное слово для выражения лица монаха: триумф.
— Я думаю, он говорит не об этом, — вырвалось У Торнтена.
— Тогда он может только… — Фолсом осекся, поскольку снова зазвонил мобильник Салливана.
Шеф службы безопасности ответил. И при первых же услышанных словах смертельно побледнел.
— Скорее… в лабораторию, это звонил Спэрроу… Дюфур уничтожил… все пробы!
* * *
Крис бежал вместе со всеми. Он держался рядом с Джесмин, которая вцепилась в его руку и бросала на него отчаянные взгляды.
В лаборатории пол был усеян блестящими осколками стекла и в неестественных позах лежали тела Неда Бейкера и Уэйна Снайдера. Спэрроу с пистолетом в руках стоял посреди помещения, нацелившись на Дюфура, а тот с пластиковыми чашками в руках дрожал у холодильника.
Торнтен тотчас понял, что произошло, и взревел. Его дикие ругательства посыпались на Спэрроу и Дюфура. К его крикам примешивался голос Зои Перселл.
— Что у него в руках? И кто он вообще такой? — шепнул Крис на ухо Джесмин, которая в ужасе прикрыла рот рукой. Иероним стоял неподалеку и улыбался.
— Это доктор Дюфур. Они вскрыли мышь, чтобы исследовать действие хромосомы. У него в руках — пробы тканей той мыши.
Крис кивнул, пристально глядя на Дюфура, потом на Иеронима.
— Какая между ними связь?
— Этого я не знаю.
Непрерывно оравший Торнтен ударил кулаком по лабораторному столу и в ярости двинулся вперед. Он остановился перед Дюфуром, держа в руках скальпель. Перекошенное лицо председателя было в пятнах гнева.
Ученый стоял, оцепенев, предавшись своей участи. Острие скальпеля плясало у него под подбородком.
— Так и перерезал бы тебе глотку… — голос Торнтена вибрировал, рука тряслась.
Как в замедленной съемке, острие скальпеля пошло вверх, коснулось кожи Дюфура и снова отпрянуло, словно язык змеи. Глаза Торнтена расширились. Крис уже видел, как рука рванется вверх.
— Он был послушен до самой смерти. — Голос Иеронима прогремел на всю лабораторию. Спина Торнтена замерла, потом рука бессильно упала вниз. Торнтен выронил скальпель.
— Вот к чему это привело! Все эти ваши рассусоливания! — Голос Зои Перселл пресекался. — Эта скотина все порушила! Хэнк, и ты это потерпишь? Я нет!
