Найалл ничего не сказал. Вместо ответа, он молча слушал слабое попискивание приемника, мысленно проклиная себя за то, что вообще приехал сюда. Надо же быть таким идиотом, чтобы самому сунуть голову в волчье логово, чертыхался он. Да еще забавляться, дергая зверя за усы!
— Стало быть, вы тоже любитель рассказывать всякие истории, — проговорил Нед. Было заметно, что он слегка смущен. — Вроде моего Джимми, да? Все эти сказки, о колдунах и чародеях, драконах и прекрасных девах до сих пор не дают вам покоя, я угадал?
— Нет-нет, я вовсе не seanchai, — вынужден был признаться Найалл. — Я всего лишь пытаюсь написать историю жизни трех моих друзей. Ну, мысленно нарисовать ее. Как комикс, понимаете? Только, боюсь, я не слишком далеко продвинулся в своих изысканиях.
«Колдун», всплеснув руками, негромко рассмеялся. Казалось, слова Найалла его позабавили.
— В виде комикса, говорите? Для детей? Я не ослышался? Как восхитительно! Ничего забавнее в жизни не слышал. Но почему бы вам вместо этого не поведать человечеству историю жизни Джима? Она ведь, наверное, гораздо драматичнее.
Найалл, все это время не сводивший с него глаз, слегка содрогнулся. Ему показалось, заглянув в янтарно-золотистые глаза Неда, он увидел его душу, как две капли воды похожую на душу его брата-близнеца… ощутил горячее дыхание зверя. Но в этот момент ему уже было все равно.
— Для чего? В конце концов он и сам только и делал, что рассказывал свою собственную историю — снова и снова, раз за разом, разве нет? А те бедняжки, которых он убивал… Что в итоге получали они? Две строчки в местной газете на последней странице да похороны в закрытом гробу.
Нед молча нажал ту же самую красную кнопку на подлокотнике кресла, что и в прошлый раз. Потом поднял голову и посмотрел на своего гостя. И Найалл заметил, как в глазах его промелькнуло что-то вроде сожаления… слишком искреннего, чтобы быть настоящим.
— Да, мне хорошо известна эта история, — кивнул он. — Легенда о принце, который сначала убивает своего искалеченного брата, а потом превращается в волка — вы ее имеете в виду? Слышал ее как-то по радио. Только вы услышали ее шиворот-навыворот. Впрочем, не вы один — все остальные, думаю, тоже. — В коридоре послышались приближающиеся шаги. Это, наверное, Тео, с замиранием сердца подумал Найалл. Или Отто. Или они оба. В горле у него разом пересохло. — Кстати, это я заставил Джима уехать отсюда — это хоть вы понимаете? Я выгнал его из этого дома! — Нед стукнул кулаком по коленке. — Я уже родился таким — с этим култышками вместо ног, — Джим тут ни при чем, он и не думал подстраивать, чтобы на меня упала лошадь. Я калека от рождения! Это был мой план, слышите?! Это я научил Джима, как разговаривать с женщинами, как обращаться с ними в постели, как очаровывать их и все такое. Я обучил его всему этому. Просто он воспринял все это слишком…
Стук в дверь помешал ему закончить.
— Минутку! — крикнул Нед. Потом оглянулся на Найалла. Глаза его были широко раскрыты, и, снова заглянув в них, Найалл невольно похолодел. Потому что сейчас он видел перед собой Джима — живого и здорового. Он забыл о покалеченных ногах, о том, что Джим давно мертв и похоронен, — магическое очарование, исходящее от этого человека, подчинило парня себе. Словно загипнотизированный, он смотрел в глаза Неда, и не мог оторваться. Сейчас он мог бы слушать его до скончания века — и верил бы каждому слову. — Как-то раз я вошел в комнату — и застукал его в постели с нашей старшей сестрой. Ее звали Эйслин. Насколько я помню, был конец лета. Они там не в игрушки играли, можете поверить мне на слово. Отец был в ярости. Он немедленно отправил ее в какую-то школу, в Швейцарию. Бедная девочка после всего этого никогда уже не стала прежней. Сделала оттуда ноги, так и не закончив школу, дурочка, связалась с каким-то французом, музыкантом — кажется, он был панком, — именно он в конце концов и посадил ее на иглу. Она похоронена здесь, неподалеку от дома. Кстати, не хотите взглянуть на ее надгробную плиту? Уверяю вас, я позаботился о том, чтобы ей поставили красивый памятник. И плита на нем в точности такая же, как и та, что я заказал для Джима. Думаю, вы ее видели — он похоронен на кладбище в том чертовом городишке… как его название? Ах да… Каслдаун… нет, не помню. Касл-как-то-там…
— Нет, благодарю вас, — поспешно отказался Найалл. — Мне пора. Если вы не возражаете, я пойду…
— В самом деле? — с неприятной насмешкой в голосе бросил Нед. — Куда это вы вдруг так заторопились? И потом — разве я могу позволить вам вот так взять и уйти? В конце концов, вам известно о моем брате больше, чем кому-либо. И потом… Разве нам нечего больше рассказать друг другу? С чего бы мне вас отпускать, а? Приведите мне хоть одну вескую причину, по которой мне стоило бы это сделать.
Найалл машинально сунул руку в рюкзак — и только потом вспомнил, что ножа там уже нет. Волчья голова над дверью насмешливо ухмылялась, скаля зубы, — казалось, несмотря на все усилия чучельщика, эта пасть вполне еще способна сомкнуться на горле…
— Потому, что вы до сих пор не можете спать по ночам — лежите в постели и пытаетесь понять, кто вы: такое же чудовище, как ваш брат, или в вас осталось еще хоть что-то человеческое, — проговорил он. Потом, встав, решительно распахнул дверь. И уже без страха взглянул в рыбьи глаза Отто. — Так что если я сейчас уйду отсюда, живой и невредимый, вы сможете записать пару-другую очков в свою пользу, слышите? И хотя бы одна спокойная ночь вам обеспечена.
В ответ он слышал еще одно слабое «би-ип» издыхающей батарейки — старая радиостанция пытается дать понять, что полностью с ним согласна. Нед молча кивнул Отто. И улыбнулся. Лицо его просветлело — казалось, он испытывает немалое облегчение.
— Отто, будь так добр, отвези нашего юного друга туда, куда он пожелает, — мягко проговорил хозяин. Потом повернулся к Найаллу, по-птичьи склонив голову на плечо. В глазах его мелькнул лукавый огонек — казалось, ему приятно, что он встретил достойного противника. Потом молча расстегнул и засучил рукав рубашки — татуировка с изображением двух мальчиков, держащихся за руки, была еще заметна. — А вы оказались крепким орешком, — одобрительно хмыкнул он. — И явно не по зубам моим цепным псам. Кстати, вы, наверное, прошли специальный курс обучения? Какие-нибудь особые тренировки, да?
— Вообще-то я почтальон, — пожав плечами, буркнул Найалл. — Правда, бывший. Штука в том, что меня недавно уволили.
— Великолепно! Обычный государственный служащий — а какой талант! Какая уверенность в себе! Вы ворвались сюда, в мой дом, словно ураган — обвинили меня черт знает в чем, после чего пообещали отпущение грехов, я раскаялся и отпустил вас с миром. Из вас мог бы получиться талантливый аферист, знаете ли! Думаю, мой покойный брат согласился бы с этим. — Нед порывисто наклонился вперед, словно стремясь вырваться из своего кресла, на многие годы ставшего для него тюрьмой, и улыбнулся. Найалл был уверен, что навсегда запомнит эту улыбку. — Кстати, мой юный друг, мы тут вовсе не такие злодеи, как вам, должно быть, кажется. Так что уж будьте так добры, спрячьте эту вашу самодовольную ухмылку, чтобы я ее больше не видел, хорошо? Надеюсь, у вас хватит порядочности больше не являться в мой дом.
