бросил насмешливый взгляд в сторону принцессы. Убрал за спину прядь белоснежных волос. Благосклонно улыбнулся Шестому, одетому в простую белую рубашку.
Фильярг ощутил, как внутри раздраженно встрепенулось пламя. Вот же вредный старикашка! Сырость плесневелая! Небось, спит и видит, как развести молодых. Только огонь свое не отдаст. Это вода может быть изменчива как небо, которое она отражает. Огонь всегда танцует один и тот же танец.
— Кстати, о родственных отношениях. Понимаю, не самый подходящий момент для обсуждения — впереди траур, но время Сердца Зимы прекрасно для проведения свадьбы. Что думаете, мои уважаемые друзья?
«Друзья» удивленно переглянулись. Фильярг не был слишком силен в политике, но даже он смог догадаться, почему торопится император. Во-первых, Пятого долго держать при дворце женихом нельзя. Статус слишком хлипкий. Не защитит. А если не уберечь, это не только разрыв отношений с Асмасом, но и шанс, что Цветтара просто сбежит из дворца, отказавшись от трона. Во-вторых, что лучше всего может отвлечь народ от трагедии, как не свадьба в императорской семье? Еще и на огневике? В-третьих, если затянуть со свадьбой, принцесса поспешит вернуться в Асмас: и обучение продолжить, и быть рядом с любимым. И даже слово деда ее дома не удержит. Девочка выросла и хочет собственной жизни.
— Боюсь, это время уже занято другой свадьбой, — возразил Шестой, притягивая за плечи к себе Майру.
Ларс присвистнул от удивления.
— Вы приглашены, — поспешно добавил будущий король Асмаса. Император аж прослезился, пока свита хватала ртом воздух, оценивая перспективы визита.
Третий нас прибьет, — с тоской подумал Фильярг. Это же сколько сверхурочной работы…
— С удовольствием принимаю приглашение, — расплылся в улыбке император. Кто-то впечатлительный из свиты покачнулся. — Тогда три месяца на траур и восстановление, ну и на подготовку. Цветтара, тебя не спрашиваю. Свадьбу готовишь сама.
А вот и наказание для строптивой внучки, — отметил Фильярг.
— Спрашиваю семью жениха. Ибо без них свадьбы не будет.
Проверяет, действительно ли мы согласны, — усмехнулся про себя Четвертый и подтвердил:
— Три месяца. Нас устраивает.
Глава 22
Императорский дворец. Три месяца спустя.
Дворец был готов к приему высоких гостей. Оплетший стены плющ приобрел глубокий винный оттенок. Скульптуры обновили. Стены подкрасили. На мебели сменили обшивку. В воздухе висел тяжелый, сладкий — до одурения — навязчивый аромат водяных лилий, которые крупными белыми цветами плавали во внешних и внутренних водоемах дворца.
— Воняет, — сморщив нос, пожаловался Слава. Он шел, держась за мамину руку. На сонной мордашке отпечаталась усталость от дороги.
— Это они плесень маскируют, — авторитетно заявил Иль. — Вон сколько воды вокруг. Не понимаю, как можно жить в такой сырости! — и он скорчил неодобрительную гримасу.
— А мне нравится, — пожала плечами Оля. По потолку со смешками пронеслась пара водных дев.
Фильярг не удержался, закатил глаза, пробормотав:
— Кто бы сомневался, — чем заработал неодобрительный взгляд жены. Вот она выбор дочери приняла сразу и без возражений. Водница, так водница. Какая разница, меньше от этого она любить дочь не перестала.
Зато для Фильярга стало настоящим шоком по возвращению домой обнаружить, что его дочь обрела первый дар воды. И смириться с этим было непросто.
Новость о даре Оли быстро распространилась по Асмасу, и многочисленные родственники не упускали случая посочувствовать папаше. Интересовались: не изменяла ли случаем жена с кем-нибудь… Или Четвертый не передал огненный дар дочери? Оплошал при зачатии?
Третий советовал плюнуть и не обращать внимания. Его величество публично признал внучку, заявив, что о водном даре было известно давно, мол, у девочки склонность с рождения. И все помнят, насколько уникально появление двойняшек. Естественно, что огонь и вода поделили столь талантливых детей.
Умом Четвертый понимал, грязные намеки — пепел, да и жена утешала: поболтают и перестанут, но справиться со злостью не мог. Одно то, что имя его жены и дочери полощут в грязной воде, заставляло испытывать лютое бешенство.
От дурного настроения страдали все. В первую очередь боевые маги, которым Фильярг — благо запись работы координаторов велась на кристаллы — устроил подробный разбор боя по возвращению.
Герои сражения краснели и бледнели, выслушивая: «А скажите мне, командир Ярости, почему на втором часу вы отрядом повернули налево и устремились в чащу, когда вам было приказано оставаться на месте? Ах, тот участок атаковал калкалос⁈ Захотели проверить, на кого он там охотится? И вы решили, что его действия важнее отданного вам приказа? Напомнить, к чему это привело? Выдвинувшись вперед, вы оказались окружены. Половина отряда получила ранения, а ваши соседи вынуждены были вам помогать, отвлекаясь от собственных задач».
А уж как потряхивало академию… Сначала был, конечно, скандал. Потом бунт. Кое-кто требовал убрать девчонку из академии. Позорит ведь своим присутствием название доблестного заведения. Предлагалось отправить водницу в ту же империю, мол, вода к воде.
Оле пришлось бы туго, но на ее защиту встала четверка с братом во главе. Это внешне Иль медлительный, а как требовалось сделать что-то важное — его было не остановить. Потом подтянулась гвардия Шестого, отложив подготовку к выпускным экзаменам. Шиль — герой битвы, фактически легенда — малыши ходили за ним, открыв от восторга рты — пообещал лично накормить всех недовольных пеплом. Так что бунт завял, не получив поддержки.
А после его Четвертое высочество нашел время для тренировок курсантов, и вот тут уже взвыли все, включая гвардию Шестого.
Четвертый тэорат перешел на скрытое передвижение, стараясь не попадаться на глаза буйствующему главе семейства.
Третий, смеясь, передавал, что к нему несколько раз приходили ущемленцы — просить о заступничестве. Мол, пепел с девчонкой. Подумаешь, первый дар — вода. Не все так страшно. Нет, так-то позор, но для королевской семьи, не лично для них, так пусть корона с этим и разбирается, главное — утихомирьте озверевшего главнокомандующего. Житья нет. Лютует так, что дышать страшно.
Меньше всех переживала о шумихе Ола. Улыбалась. Пожимала плечами на упреки. Отмахивалась от обвинений. И не оправдывалась. Совсем.
