Неоспоримое доказательство того, что вчерашние события были правдой.
Я королева.
– С добрым утром, – лежащий рядом Кайден рассматривал меня в красноватом полумраке спальни.
– Не могу поверить, что всё это правда.
– Правда, – Кайден провёл кончиками пальцев по моему виску, скуле, очертил губы.
В его глазах была бездонная нежность.
– Сколько времени? – я приложила ладонь к его груди, чтобы ощутить мощное биение сердца под пальцами.
Это успокаивало нервы.
– Вечер, – Кайден полуприкрыл глаза. – Гости почти разъехались. Если хочешь пообщаться с родовым духом, уже можно это сделать.
– А ты… ты с ним уже общался?
– Пока нет.
– А с духом Канисов? Твоя связь совсем исчезла? Ты теперь не чувствуешь собак? – мне вдруг стало невыносимо грустно за его потерю.
– Нельзя принадлежать двум родовым духам сразу, – печально подтвердил Кайден. – Когда духи равны, ещё можно некоторое время ощущать силу обоих и выбирать, как это было с моими братьями от Апрумов, но феникс слишком силён, он сразу вытесняет чужой дух.
– Даже попрощаться не дал?
– Родовой дух Канисов знает, что он навсегда останется в моём сердце, – Кайден крепче прижал мою ладонь к своей груди. – Я всё равно знаю о собаках больше других людей. И выдрессированные мной будут понимать мои команды. Мы ещё сможем покататься на Таране, и Черныш будет заботиться о тебе, потому что хорошо к тебе относится. Но теперь моими глазами и ушами станут птицы. Это непривычно, но такова цена. И мне намного легче все эти перемены переживать рядом с тобой.
– Ты и так собирался перейти в род феникса.
– Без тебя я бы чувствовал себя очень одиноко, – Кайден придвинулся ближе и зашептал на ухо. – Ты – самое ценное, что я получил в этом браке. Я люблю тебя.
Сердце ёкнуло, затрепетало. Мурашки удовольствия побежали по коже. Я знала, что Кайден женился на мне по любви, а не из выгоды, но когда он это ещё и проговаривал – это было просто блаженством.
***
На небе уже зажглись звёзды, когда я разобралась с поздним обедом, приняла поздравления от радостных слуг, познакомилась с различными управляющими и заказала новые подобающие королевскому статусу платья, а потом ещё и поужинала.
Теперь я могла встретиться с родовым духом. Но прежде хотела сделать ещё кое-что.
Глава 61. Принять судьбу
Закат окрашивал всё алым, словно огненными всполохами. Лепестки красных маков трепетали на ветру. Тонкий аромат напоминал, что сейчас весна. Я запрокинула голову: птицы кружили над королевским замком, приветствуя возрождённого феникса.
Мне казалось, что в этот момент я ощущала опьянение их полётом.
Но я не позволила себе увлечься этими переживаниями, крепче сжала букет из маков и вошла в малый семейный храм. Каменный феникс раскинул крылья над алтарём. Я положила на тёмный камень у его лап маковый цветок и обошла статую, чтобы спуститься по лестнице в склеп королевской семьи.
Моей семьи.
Небольшой лабиринт коридоров расширял места для захоронений. Его освещали алхимические лампы. Прямо в стенах располагались ниши с урнами праха. На золотых табличках значились имена. Некоторые из них я знала, но большинство – нет, потому что это были обычные члены семьи, незнакомые современным обывателям, к которым недавно относилась и я.
В стенах хватало пустых ниш для ещё многих потомков. Пришлось побродить, чтобы добраться до самых свежих урн. Король, королева, его сыновья.
Венанция. Тёмный камень простой урны, стандартная золотая пластина с именем и датами жизни. Пройдёт время, забудутся её выходки, забудется её имя. И хотя она едва не убила меня и вела себя, как безумная, мне показалось невыразимо грустным, что её никто не провожал в последний путь, никто не сказал последнее прощай, и забота о прахе была доверена ненавидящим её слугам.
Возможно, это влияние крови или проявление сентиментальности, но я ощущала потребность проводить Венанцию на тот берег. Возможно, это успокоит её проигравший дух.
– Сладкого тебе посмертия, – я положила алые, словно кровь, маки к основанию урны с прахом. – Пусть все обиды забудутся, в сердце расцветёт радость, и тот берег станет родным и любимым домом, а семья примет и защитит от боли.
Опустив взгляд, я помолчала, провожая Венанцию в последнее путешествие.
А затем вздохнула и направилась к выходу. Сзади послышался шорох, я оглянулась, но в коридоре никого не было, только маковый лепесток подрагивал едва уловимо, будто на сквозняке.
Когда я поднималась по ступеням из склепа, душевная тяжесть почти отступила. И только увидев Рею с алыми маками в руках, я ощутила полное облегчение.
– Добрый вечер, ваше величество, – поклонилась Рея.
Даже будучи придворной целительницей (никто её не прогонял) и прослужив королевской семье не один десяток лет, Рея не имела права входить в склеп вне ритуала установки урны. Цветы ей предстояло возложить на общий алтарь.
– Можешь спуститься вниз и попрощаться, – разрешила я.
Мягкая улыбка коснулась губ Реи.
– Благодарю, – она склонила голову и посторонилась, пропуская меня к выходу. Когда я поравнялась с ней, Рея осторожно коснулась моей руки, и я замерла. – Спасибо, что не стала мстить мёртвой и позволила похоронить её здесь.
– Мне жаль, что всё так получилось.
– Спасибо.
Мы разошлись. Рея – в нарушенный алхимическим светом мрак склепа, я – в королевский замок.
Слуги наводили порядок после пира и гостей, но, заметив меня, даже самые усталые радостно улыбались, а я касалась их рук, целительской магией возвращая людям бодрость. Единение с фениксом наполнило меня небывалой силой, и я готова была дарить её окружающим.
Так я дошла до комнаты за троном, откуда открывался проход в подземелье – в средоточие силы родового духа. Я никогда не была в подобных местах, и мне было любопытно, какое оно, и при этом казалось, что там меня ждут каменные стены и яркий огненный свет.
Механизм сдвинул в полу люк, передо мной открылась лестница, залитая огненным светом. Она выглядела так знакомо! Словно какая-то древняя память просыпалась во мне. Я смело ступила в этот свет. Постепенно и стены, и ступени превращались в сияние, я будто шагала по воздуху. Удивительно яркий свет не слепил. Он пронизывал меня, согревал, поддерживал, пока я не ощутила себя парящей в воздухе в языках пламени.
А передо мной, расправив огненные крылья, парил феникс. Он смотрел в глаза. Его древняя мощь была сравнима с потоком бурлящей воды.
Феникс не говорил, но я его понимала. Он любил наш род, но позволял главенство только тем, кого считал достойным, и он счёл достойной меня, хотя я сопротивлялась и не явилась на его зов.
