Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
покрашена под блондинку, но у корней виднелась седина. Супруг был невысоким, сухопарым, седые волосы искусно зачесаны на розовую лысину. Между собой они говорили мало, и все-таки у Китти сложилось впечатление, что они отлично понимают друг друга. И это все, что после долгих лет супружества остается от большой страсти? Молчаливое понимание и разговоры о пустяках? Боже, тогда, наверное, хорошо, что их с Жераром большая любовь завершилась в момент, когда еще была жива.
– Надеюсь, вы не скучаете. – Альфонс отодвинул пустую тарелку из-под лукового супа. – Я плохой собеседник, фрейлейн Катарина. У меня нет такого таланта, и это ужасно меня угнетает.
Вид у него был довольно несчастный, и Китти нужно было придумать причину своей задумчивости. Правду она ему доверить никак не могла.
– Знаете, Альфонс, – сказала она, – я все время возвращаюсь к тому, что мне сказал брат. Его слова о том, что мне плевать на страдания моей матери, были так несправедливы, что я готова была заплакать. Мне совсем не плевать, но что я могу сейчас сделать? Все бросить и примчаться в Аугсбург, где меня отругают и запрут? Маме от этого станет лучше?
Альфонс некоторое время задумчиво смотрел на нее, и когда Китти уже решила, что услышит какую-то банальность, он неожиданно предложил:
– Вы могли бы позвонить вашей матери, фрейлейн Катарина. На почте можно заказать телефонные переговоры, я организую, когда пожелаете. Вашей маме станет значительно легче, когда она услышит ваш голос.
– Это… это довольно разумно, – нетвердым голосом проговорила Китти.
Господи, да это почти так же трудно, как сесть в поезд и поехать домой. И вообще: что скажет мама? А если к аппарату подойдет Элизабет? Китти испугалась такой перспективы и искренне обрадовалась появлению официанта.
– Откуда вы так хорошо знаете французский? – перешла она на другую тему. – Должна сказать, я в полном восхищении. Пауль тоже говорит на французском, и я уже могу объясниться. Но вас, дорогой Альфонс, запросто можно принять за местного жителя.
– О, тут вы сильно преувеличиваете, фрейлейн Катарина!
Она видела, как рад он был услышать эту похвалу в свой адрес. Редкий экземпляр. При покупке билета на метро или заказе еды, во время прогулки по городу или когда он спрашивал дорогу, Альфонс казался ей независимым и удивительно самоуверенным. Но с ней становился робким как школьник и все время краснел. Нравилось ли ей это? Вообще-то нет. Жерар никогда не производил впечатление неуверенного человека, всегда был самим собой. То разбушуется и вспылит, то опять нежен, мягок, убаюкивает. Он мог разозлиться и поругаться с ней, но скоро жалел о своих словах и просил прощения. Ах, как же чудесно было мириться после бурного выяснения отношений. Быть с ним одним целым, ощущать его руки на своем теле, его неистовство, его силу…
– Я провел в Париже февраль и март, – сознался Альфонс.
– Что? – рассеянно спросила она. – Вы были здесь по делам?
Он помедлил, казалось, взвешивает, нужно ли отвечать. Но потом решился:
– Нет, сударыня. Мы были вместе с Робертом, искали вас.
– Меня?
– Вас. Мы два месяца прочесывали город, но так и не нашли вас. Вы хорошо скрывались.
Китти положила вилку для рыбы возле тарелки и откинулась на спинку стула. Он говорит правду? С другой стороны, зачем ему было лгать. Господи, за ними два месяца ходили по пятам. Получается, Жерар весьма разумно поступал, записывая их в отелях под разными именами.
– Скрывались? Вообще-то мы много перемещались. Вы говорите, Роберт был с вами? Вы имеете в виду Роберта Шерера, нашего камердинера?
– Бывшего камердинера – он ушел. Бедняга не мог отделаться от чувства вины по отношению к вашей семье, поскольку сам отвез вас на вокзал.
– Боже праведный!
С каким удовольствием она бы сейчас встала из-за стола и убежала. Почему она должна терзаться муками совести? Сначала мама, которая страдает, теперь вот Роберт. Он ушел, неужели и из-за этого ей уготован ад? Сейчас Альфонс скажет, что два месяца не работал и по этой причине банк понес большие издержки. Которые тоже, разумеется, на ее совести.
– Ну, все оказалось довольно поспешным предприятием. – Альфонс промокнул рот тканевой салфеткой. – Чтобы не сказать – абсолютной глупостью. Мне следовало больше верить в вас, фрейлейн Катарина.
«Смотри-ка, – подумала она, – каков льстец. Но он прав: что за несусветная глупость мчаться вслед за ней».
– Вы справились и без посторонней помощи, – продолжил он. – Избавились от легкомысленного авантюриста, более того, у вас получилось жить в незнакомом городе одной. Снимаю шляпу, фрейлейн Катарина!
Альфонс снял воображаемую шляпу и помахал ею в воздухе. Это рассмешило Китти. По всей видимости, он был довольно чутким человеком, хотя на первый взгляд не скажешь, ибо чувства свои напоказ не выставлял. И хотя выражение «легкомысленный авантюрист» разозлило, зато польстило то, как Альфонс видел ситуацию. Собственно говоря, все так и было. Жерар не хотел ее бросать, это она изъявила желание вернуться в Германию после крупной ссоры. Что она и сделала. По крайней мере, села в поезд с намерением уехать. Она сошла на ближайшей станции не потому, что непременно хотела видеть Жерара. Она вернулась в Париж, потому что боялась папу.
– Чем вы занимаетесь, дорогой Альфонс, когда не путешествуете по следам беглых девиц? Я имею в виду, чем занимается владелец банка?
За главным блюдом он добросовестно обрисовывал Китти суть банковского дела. В основе это довольно простая, но важная работа. Именно банки дают возможность промышленникам и купцам заниматься прибыльным бизнесом. Они авансируют средства предприятию, дальше происходит сделка, и авансовую сумму возвращают банку. С небольшой доплатой, конечно. Называется «проценты».
– То есть вы продаете деньги с прибылью, – пошутила она.
Ему показалось забавным это определение, раньше он такого не слышал, но все верно, так и есть. Ты отдаешь сумму и взамен получаешь большую сумму. Вот так просто и функционирует банк.
– А откуда у вас столько денег?
– Ну, их не так ужасно много, – стал отбиваться Альфонс. – Капитал по большей части в работе, не нужно думать, что подвалы банка уставлены бочками с золотыми монетами.
– Нет? Ах, как жаль!
– Вместо этого я решил часть состояния вложить в картины. Во-первых, из любви к искусству, во-вторых, – картины дорожают, чего не скажешь о золотой монете.
Особого восторга его идея у Китти не вызвала. Покупать картины, чтобы потом продать их с наценкой, – в этом было что-то варварское. Друзей ведь не продают.
– Я бы никогда не продал картину, которая вам дорога, милая фрейлейн Катарина. Напротив, – подарил бы ее вам!
Китти улыбнулась, заметив, что тогда ему пришлось
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
