застыл в ступоре. Это было в прошлой жизни, в мире, что мне не по душе пришёлся.
Я сделал артефакт и дожидался совершеннолетия. А когда мне исполнилось шестнадцать, перевёл все деньги приюту, активировал артефакт – и очнулся в теле этого молодого танкиста. Тяжесть на душе, буквально сгибавшая меня там, в прошлом мире, в этом вдруг пропала, я не ощущал её. Так это меня сюда звали? Души погибших от рук националистов? И знаете, я не против. Я как-то разом ощутил, что в этот раз я на своём месте. Тут для меня найдётся смысл жизни.
Всё это я обдумывал доли секунды: и минуты не прошло с момента, как я очнулся. Я снова осмотрелся. Подтянув автомат (это был новый на вид АКС с блестевшим чёрным воронением, у меня такой же остался на ранчо), тронул подсумки с запасными магазинами на груди и вдруг приметил сумку, висевшую на держателе в стороне. Проверил её – и есть, ручные гранаты, круглые такие, ровно десять штук.
А гранаты и автомат нужны: танк не боеспособен. Его основное оружие – пушка – было неисправно: видимо, вражеский снаряд попал в башню, отчего погибли командир и наводчик. Хотя наводчик и ожил, с новой душой. Главное, накатник в заднем положении, и там быстро капало масло, видимо, из гидравлики. Чёрт, я даже не знаю, что за танк, что за модель? Ладно, потом выясню. А сейчас пора разогнать эту нечисть вокруг.
Я приготовил шесть гранат, хотел уже сдёрнуть ремень с замка люка, как вдруг в ногах посветлело. Изогнувшись, я увидел, как тело мехвода рывком исчезло: его в несколько рук выдернули наверх. Видимо, смогли открыть люк ключом. Странно, чего раньше не открыли?
Отреагировал я сразу: скинул ремень и рывком открыл люк. В руках уже шипели запалами шесть гранат, и я просто бросил их на броню – справа и слева от башни и на корму, – после чего нырнул вниз и резко захлопнул люк. Мне никто не помешал, потому как вокруг заорали, предупреждая о гранатах.
Приготовив автомат, я переждал разрывы – ох, надеюсь, мехвода не задело, перед носом танка я гранаты не кидал – и снова открыл люк. Выглядывая из-за него, я стал бить короткими прицельными очередями. Как раз и успел выпустить магазин, прежде чем заметил, что башня БТР начала поворачиваться. Я едва успел снова нырнуть вниз, как мне в люк прилетело несколько крупнокалиберных пуль. На дороге я успел увидеть с пяток грузовиков, две БМП-1 и три БТР – эти модели не узнаю. Я, конечно, интересовался советской бронетехникой в детстве, клеил модельки, но это было давно. Тем более нацики чего только на них не навешивали, уродуя.
Техника имелась, но чем танк подбили? Ничего серьёзного я у нациков не видел. Тем более помимо орудия я рассмотрел сзади длинную блестящую змею сбитой гусеницы. Значит, по нам как минимум дважды попали. Жаль, спаренный с пушкой пулемёт у командира, а к нему не перебраться.
Тут грохнуло, в ушах звон – похоже, по танку из гранатомёта саданули. Прицел разбит, не видно. Привстав, я глянул в прибор наблюдения. Нет, это БМП по мне саданула. Вот ещё раз.
Закрыв люк, я заперся и начал предпринимать попытки пройти инициацию. Пофиг на танк и форму, нужен Дар, да и умею я убирать последствия инициации. Мне срочно необходимо Виденье, с ним я хоть на три метра вокруг буду видеть, разберусь, что к чему, а то как котёнок слепой во все стороны тыкаюсь.
Пушка БМП ещё трижды выстрелила – я чуть совсем не оглох – и окончательно замолчала. А так я, по сути, для нациков открыт: люк мехвода не заперт, кинул гранату – и хана.
Две попытки – и сработало, прошла инициация. Хлопок был негромкий, и я тут же всю ману вокруг втянул в себя, чтобы не попортить форму и оружие. Это возможно, хоть и очень непростое дело, я вон не сразу научился. Успел, мана особо не успела навредить. Отлично.
Виденье во все стороны (а это три метра) показало, что живых рядом с танком нет. Хм, на корме один из нациков автомат оставил. Вроде цел. Точно цел. Я снова привстал, выглянул в приборы и увидел, что один из грузовиков горел. Ну точно, моя работа, я же по нему очередь дал, прямо по двигателю, пусть нацики пешком погуляют. Гранаты раскидал, да и потом, когда магазин расстреливал, бил в основном по националистам; троих точно срезал из тех, что залегли в мелкой канаве на обочине, пулями форму и бронежилеты на спине порвал. А потом расстрелял движки двух ближайших «Уралов», вот один, видимо, и загорелся.
Что странно, нацики разбегались во все стороны. Тут поля, а слева, метрах в ста – посадка, с этой же стороны телеграфные столбы стояли, частью поваленные и без проводов. Так нацики и в открытое поле бежали, и в сторону посадки, десятка два их было. Бронетехника тоже на скорости уходила, разбрызгивая грязь, а вот все грузовики стояли на обочине, у двух двери открыты. Похоже, водилы сбежали с остальными.
Это был шанс. Я открыл люк и, выскочив наружу – всё же хорошо молодое тело иметь! – подхватил автомат националиста и закинул его за спину, а свой в руках держал (я его уже перезарядил), на боку – сумка с оставшимися гранатами. И тут я вдруг заметил мехвода, он на животе лежал перед передком нашего танка. Кажется, это Т-72. Ну точно он. Часть блоков динамической защиты сбиты, а на вид вроде живой. На боках и на корме танка большими белыми буквами было вручную чуть криво нанесено странное тактическое обозначение – «Z».
Я спрыгнул на землю рядом с мехводом, он шевелился и пытался встать; форма подрана, но вроде цел. Мехвод был пожилой, волосы короткие и седые. Думаю, лет пятьдесят ему.
Закинув его руку себе на шею, я, крутя головой, чтобы нас не застали врасплох, отвёл его за танк и под его прикрытием, так, чтобы Т-72 находился между нами и горевшим грузовиком, потащил мехвода прочь. Не нравилась мне реакция нациков на горевший грузовик. Похоже, там взрывчатка или боеприпасы – одним словом, что-то очень серьёзное.
Тут за спиной так грохнуло, что я потерялся и свалился вместе с механиком-водителем в канаву на обочине. Они тут не глубокие, по колено, не больше. Сознание я всё же не потерял, столкнул с себя мехвода (так получилось, что он на меня завалился), проверил
