с пшенично-светлыми волосами и раскосыми глазами. Ее пальцы не отрывались от клавиш пианино, когда одна сторона ее рта приподнялась, а пухлые груди были сжаты вместе и приподняты корсетом. Лунный свет струился из окна от пола до потолка, отбрасывая луч белого света на рояль.
Мои глаза поднялись к небу, затем вперед, остановившись на спине Феникса, когда он шел через гостиную к задней части дома. Нервы трепетали при каждом нашем шаге, пока мы не достигли резных деревянных дверей комнаты, в которую я не входил с тех пор, как потерял брата и отца.
Когда мы вошли, Зеф и Бэк уже присутствовали, а также Кларенс Гуди и Пьянчуга Эрл. Последний из Полых Язычников заполнил эту комнату. Мой взгляд скользил от Бэка к Зефиру и Фениксу, в поисках ответов, но не находя ни одного.
— Присаживайтесь, — объявил Кларенс Гуди, указывая на три пустых стула, окружающих священный языческий стол.
Каждый стул был изготовлен Уайлдами вручную, на дереве было вырезано имя нашей семьи, а под ним выгравирован соответствующий символ элемента. Две из пяти свечей мерцали на центральном столе, рядом с ними лежал коробок спичек.
Феникс провел рукой по свече, и вспыхнуло пламя. Прежде чем сесть, я сделал то же самое, мой взгляд задержался на стуле Дэнверса с символом элемента земли под ним. Перевернутый треугольник, прямая линия поперек. Единственная незажженная свеча распространяла пустоту, которая длилась более века.
Ястребиный взгляд Феникса метнулся по комнате, когда он последовал его примеру, опускаясь в кресло, на котором когда-то сидел его отец, то самое кресло, которое когда-то построил его дальний родственник.
Он нарушил молчание.
— Что здесь делает Пьяный Эрл?
Лицо Эрла закрывала запачканная бандана, его седые волосы торчали во все стороны, как будто он засунул палец в розетку. Запястье Эрла свободно свисало с подлокотника деревянного кресла, сжимая бокал с дорогим бренди. Самодовольная улыбка появилась на его лице.
Локти Бэка уперлись в колени, большие пальцы под подбородком, его нетерпеливое колено подпрыгивало рядом с коленом отца. Зеф казался расслабленным, чувствуя себя как дома, несмотря на весь этот дискомфорт.
— Эрл — полый язычник, он заслуживает того, чтобы с ним обращались как с таковым, — ответил Кларенс Гуди, его прямые белые волосы скрывали маску.
— Эрл — пустая трата магии, — прошипел Феникс.
Пьяный Эрл помахал рукой перед собой.
— Продолжайте, просто притворитесь, что меня здесь нет.
— Как ты думаешь, чем я занимался двадцать лет?
Феникс Уайлдс. Всегда был защитником малыша Бэка.
Бэк сунул сигарету в рот, наклонился вперед и схватил со стола коробок спичек.
— Что мы здесь делаем? — спросил я, желая вернуться к Фэллон, в мастерскую, куда угодно, только не в это место.
Эта маленькая, невыносимая комната была моим мучением — напоминанием о том, как я был вынуждена слушать, как Джон, Кларенс и Агата сговариваются отказаться от папы вместо меня ради общего блага. Это было как раз перед тем, как они отвезли папу на утесы и запихнули его в Плетеного Человека. Время до того, как они подожгли его тело. Где угодно, только не здесь…
Ярко-зеленые глаза сияли из-за белой маски мима Кларенса.
— Как успехи? — спросил он, и его голос, похожий на бас, заполнил даже щели в комнате, все уголки и щели.
Бэк начал говорить, но я вмешался:
— В каком смысле?
— С разрушением проклятия, — ответил он, и я бросил взгляд на Зефа и обратно на его отца. — Когда в палатах пропали книги, меня допросили. Не держи меня за дурака. Ты думаешь, что ты первый язычник, который ворвался в зал за ответами?
— Успеха мы не достигли, — процедил я сквозь стиснутые зубы, ненавидя то, что он знал. Ненависть к тому, что кто-то в Ордене может угрожать нам этим. Даже если это означало рисковать Зефиром, его собственным сыном.
Кларенс кивнул.
— Я не видел этого, пока они не вызвали тебя и не приказали тебе держаться подальше от дочери Тобиаса Моргана. Я не знаю, что они задумали, но я не собираюсь оставаться на два шага позади. Пришло время поставить ковен выше города, как это делает Священное Море с тех пор, как баланс изменился. И он изменилась.
— Я согласен, — сказал Феникс, и я почувствовал облегчение в его голосе. Возможно, он испытал облегчение от того, что Кларенс тоже мог участвовать в этом, снимая проклятие. Он мог быть на нашей стороне, но я все равно не мог ему доверять.
— О, хорошо. Сын огня, — Кларенс скрестил ноги, став только тоньше, и откинулся назад. — Ты самый старший, Феникс, и ты все еще не выбрал себе пару из ковена. Может быть, мы обсудим причину этого?
— Не нашел никого, кого стоило бы выбирать, — огрызнулся он, и мое внимание переключилось на него. Глаза Феникса засветились неоново-желтым оттенком, и я сразу понял, что он лжёт. Священное место, где предательство и измена не приветствовались.
Феникс опустил глаза, и Гуди поставил свой стакан на боковой столик.
— Двадцать семь лет назад я сидел за этим самым столом, когда твой дед рассказывал о важности продолжения каждой родословной. Мне было шестнадцать, Феникс. Тебе почти двадцать восемь. Джулиан и Зефир, вы двое не отстаете от него. Не успеете оглянуться, как я уйду в отставку, но я не могу быть спокоен, зная, что в этом ковене нет верховной жрицы и нет серьезных планов на продолжение. Это худшее, что мы пережили почти за двести лет. Чего вы ждёте? Почему ни у кого из вас до сих пор не было сына?
Зеф сел.
— Когда тебя заставляют…
— Расслабься. Я не заставляю тебя, Зефир. Не сейчас, — прервал его Кларенс, затем снова обратил свое внимание на Феникса. — И не говори мне, что ты ждешь, чтобы снять проклятие, потому что каждый язычник до тебя пытался, и каждый язычник потерпел неудачу. Единственная уверенность, которая у нас есть, — это убедиться, что вы передаете свой магический элемент.
Он скользнул взглядом по Пьяному Эрлу, когда добавил:
— И желательно не с чужаками. Вы четверо — это то, что связывает ковен. У вас много людей, зависящих от вашей магии.
— У нас есть время до тридцати лет, — объявил я.
— Моя дочь понимает, каково это — быть язычником, — сказал Кларенс.
Феникс поморщился от этого намека.
— Уиннифред? Ты, должно быть, шутишь.
— Осторожно, — предупредил Зеф.
Взгляд Феникса метнулся от Зефа обратно к Кларенсу, и он глубоко вздохнул. — . Послушайте, мистер Гуди, красота никогда не была проблемой, когда дело касалось Уиннифред. Любой может увидеть, какие хорошие гены ваша жена
