подобное, проехав десятки миль, можно считать, что тебе повезло. К сожалению, всюду встречаются в изобилии противоположные примеры. Я знаю одного богатого крестьянина, живущего неподалеку от Каяни, который рассчитал работника после первого года лишь потому, что тот за год не пропил свой заработок. Нанимая его, он знал, что батрак не пьет, но тем не менее спаивал его, как это он делал и раньше с такими людьми, подчиняя их своей воле. Делалось это так: для начала он время от времени угощал работника чашечкой кофе, затем переходил к чашке кофе, смешанного с ромом и сахаром, потом с вином и наконец давал чистое вино. Даже если работник отказывался пить сивуху, это не имело большого значения — главное, он уже тратил свои деньги на кофейные пунши, тем самым освобождая хозяина от уплаты ему в конце года всего заработка. Если попадался падкий до вина работник, хозяин спаивал ему даже часть заработка следующего года, и работник становился своего рода рабом хозяина и вина. Я знавал также немало так называемых «благородных» людей, которые, презрев моральные и светские законы, преуспели в грязной профессии кабатчиков, и таких, которые, обговорив заранее прибыль, передоверяли это дело своим слугам и прочим прислужникам. Знал я также так называемых барынь, которые, с четвертью в одной руке и с бутылкой в другой, продавали вино у себя дома, в то время как муж по долгу службы проповедовал в церкви против вина и прочих зол. Однако пора кончать, добавлю лишь, что если с помощью закона и указов возможно было бы добиться прекращения такого зла, как продажа крепких напитков и распитие вина, то образованные люди должны были бы нести за это большую ответственность, чем необразованный народ, ведь и преступление первых большее. Правда, один из наших основных принципов, кажется, гласит, что закон должен быть одинаковым для всех; и хотя я уважаю подобный принцип, все же считаю, что он не отменяет другого закона, который провозглашает: «Кому много дано, с того много и спросится». И хотя людской закон и основан на том, что за одинаковое преступление и наказание должно быть одинаковым, это не удается осуществить на деле, потому что суровее и много раз суровее будет наказан тот, у кого в возмещение штрафа в десять рублей продадут последнюю корову или овцу, чем тот, который, живя в полном достатке, считает эту же десятку ничтожно малой суммой. [...]
ДОКТОРУ РАББЕ
(Продолжение)
Вытегра, 4 августа 1842 г.
[...] Начиная от Исаева я видел местами убого отстроенные помещичьи усадьбы, к которым приписаны крепостные крестьяне. Как только появились эти усадьбы, сразу заметно стало, что достаток жителей уменьшился, уже не было той чистоты и опрятности, которая встречалась до сих пор. Я полагал, что вепсская деревня Исаево является исключением среди чистых русских деревень, но позже заметил, что и после Исаево встречались подобные поселения. Казалось бы, господские дома должны служить для народа примером, но зачастую было как раз наоборот. В волости Куркиёки губернии Вийпури я спросил однажды у одного умного и более или менее состоятельного крестьянина, почему он живет как скотина и не следит за чистотой. Он сказал, что не смеет, так как если он построит себе дом получше и если его хозяйство не будет нести на себе признаков нищеты, то управляющий имением Пупутти найдет способ содрать с него дополнительный оброк и ввергнет в такую нищету, что он за счастье сочтет нынешнее свое положение. Может ли это быть причиной меньшей чистоплотности здешних крепостных крестьян или ее следует искать в другом, например в предполагаемом смешении вепсов со здешними русскими жителями?
Станция Полкова находится на берегу большого Кольского озера (Куолаярви). Не доезжая до него, я переехал через реку Кема (Кемиёки), которая, говорят, берет начало из озера Кема (Кемиярви). Эти, как и многие другие названия, достались в наследство от живших когда-то в этих краях вепсов или карел. На двух последних отрезках пути дорога шла то по одной, то по другой стороне Мариинского канала, соединяющего Онежское озеро и Финский залив с озером Белое и внутренними реками России. Движение по каналу оживленное — куда ни глянешь, везде вереницы палубных судов и парусников. Для меня же, поскольку я ранее не видел подобного канала со шлюзами и прочими устройствами, здесь было много интересного. Не могу сказать, сколько здесь шлюзов, но, судя по множеству гор и возвышенностей на местности, я сделал вывод, что их весьма большое количество. Рядом со шлюзами близко друг от друга находились окрашенные в желтый цвет добротные дома управляющих и прочих чиновников. Возле некоторых домов красовались сады.
Большая часть города Вытегра расположена на восточном берегу реки Вытегра, которая протекает с юго-западной стороны города, затем делает поворот под прямым углом и течет на северо-запад. Чуть выше изгиба ее раскинулся длинный узкий остров, делящий реку на два ответвления: одно, что поуже, с юго-восточной части острова, другое, пошире, с северо-западной стороны. На первом расположен последний со стороны Онеги шлюз, на втором — мощная плотина и мост через реку. Нижнюю часть острова украшают красивые березовые насаждения, а короткую дорожку от шлюза к плотине — прелестная березовая аллея. На расстоянии в несколько сот шагов от изгиба ниже по течению через реку перекинут мост с воротами, который при прохождении судов можно поднять с помощью барабана. Ниже моста — узкий остров, еще более длинный, чем первый, с его юго-западного берега тоже перекинут мост на противоположный берег. Вряд ли есть необходимость говорить, что город Вытегра расположен на очень красивом месте. Он окружен со всех сторон небольшими возвышенностями, полями, покосами, зелеными лиственными лесами; по городу, кроме Вытегры, протекает впадающая в нее речушка. В городе много каменных домов, как частных, так и общественных, и к тому же много весьма приличных деревянных домов. По количеству домов, лавочек и по оживленному движению в летнее время можно судить, что в будущем город станет еще значительнее, сейчас в нем насчитывается лишь двести сорок шесть домов, а жителей — две тысячи четыреста семьдесят. В городе несколько больших площадей, попросту пастбищ, по обочинам улиц проложены плохонькие деревянные мостовые, они неровные и неустойчивые. У изгиба реки, на левом берегу, стоит лишь несколько домов, среди них — больница. Во всех городах, начиная с Колы, есть такие маленькие общественные больницы с уездными врачами. Там очень мало коек, да и те часто пустуют. Больница в Вытегре была самой большой из них, в ней имелось около двадцати
