– Я сама его понесу, – хриплым от слез голосом сказала она.
– Он тяжелее, чем кажется, – предупредил Джарен.
– Я сама его понесу, – твердо повторила Кива.
Она понимала, что хоть адреналин и удерживает Джарена на ногах, долго он со своими ранами мальчика не пронесет. К тому же сейчас Киве нужно было осязать Типпа, чувствовать пульсирующую в нем жизнь, иначе она ни за что не поверит, что он жив.
В отличие от Тильды.
Кива не смогла на нее взглянуть, даже когда Наари и Джарен с жалостью посмотрели на Мятежную королеву. Они оба прекрасно знали, скольким Кива пожертвовала ради нее. Если бы только Кива поспела раньше, может, она бы и сумела спасти ее, как спасла Типпа. Но силы возвращать мертвых к жизни у Кивы не было.
Для Тильды все было кончено.
Но не все было кончено для Типпа, для Джарена, для Наари и для самой Кивы.
Однако если они не сбегут из Залиндова до того, как здесь воцарится хаос, все будет кончено и для них.
– Быстрее, – поторопила Наари, снова метнув взгляд на дверь.
Киве не надо было повторять дважды. Она подняла Типпа на руки, слегка покачнулась и закряхтела: Джарен оказался прав насчет его веса. Восстановив равновесие, Кива посмотрела на надзирательницу.
– За мной, – велела Наари и быстрым шагом направилась к двери, выставив перед собой два окровавленных меча. Будучи Золотым Щитом принца, она была готова отдать жизнь за Джарена. За них всех.
– Не волнуйся, она нас отсюда выведет, – успокоил Джарен Киву, заметив, как та замешкалась.
– Я знаю, – кивнула Кива, прежде чем последовать за надзирательницей.
Она замешкалась не из-за страха – Кива собиралась с силами, чтобы в последний раз взглянуть на Тильду.
Но все же она сумела.
Сумела прошептать на прощание:
– Пусть твоя душа найдет покой в вечном мире.
И с этими словами Кива вышла из лазарета. Как никогда раньше она радовалась, что ее место работы располагалось так близко к воротам и так далеко от центра тюрьмы, где до сих пор бушевал бунт – конечно, и здесь кто-нибудь мог заметить, если Джарен защитит их стихийной магией, однако вряд ли ему придется.
За считанные минуты они дошли до огромных железных ворот, закрытых на время бунта.
– Сюда, – Наари двинулась к основанию сторожевой башни, в известняковой стене которой виднелась маленькая дверь. Прежде Кива ее не замечала – она никогда не бывала у ворот, когда те были закрыты.
Достав большой медный ключ из окровавленных доспехов, Наари вставила его в скважину.
– Стоять! – раздался властный окрик.
Ужас пробрал Киву с головы до пят. Она повернулась и увидела, как к ним приближается смотритель с личным составом надзирателей.
Рук вышел из своего убежища ради нее, ради Кивы. Он не собирался ее отпускать. Никого из них. Никого из тех, кто знал его тайну.
– Отойди от ворот, Арелл, – прорычал Рук. – Это приказ.
– Я тебе не подчиняюсь. – Наари выступила перед Джареном и Кивой, перехватив поудобнее клинки. – Больше не подчиняюсь.
Брови Рука взметнулись вверх, он переглянулся со своими надзирателями.
– Вы что, правда думаете, что я вас отпущу? Что я просто дам вам сбежать? – Он покачал головой. – Боюсь, я не могу этого сделать.
– Жаль только, придется, кретин безмозглый!
К ним быстро хромал Мот с пузырьком, как оружие зажатым в руках.
– Но-но-но! – цокнул он языком, когда один из надзирателей двинулся в его сторону. – Видали, что со сторожевой башней сталося? Коль не хотите ее судьбу повторить, – Мот насмешливо потряс пузырьком, – отпустите Киву с еейными друзьями.
Сердце у Кивы сжалось: Мот, видимо, не собирался бежать с ними.
– Мот…
– Выбирайся отсюда, Кивушка, – взгляд Мота смягчился, когда он посмотрел на нее, а затем на Типпа в ее руках. – Пускай у него все хорошо будет, поняла? Вам с ним обоим счастья положено.
– Пойдем с нами, – взмолилась Кива, хотя по его взгляду она уже видела, что Мот все твердо решил.
– Я ж вас только замедлю. Да и к тому же, у меня здесь дел еще – непочатый край, – он подмигнул и улыбнулся почерневшими зубами.
– Мот… – снова попыталась Кива, но ее перебил смотритель.
– Что вы встали? – закричал он на надзирателей. – Сделайте что-нибудь!
По его команде надзиратели снова двинулись к Моту с поднятыми мечами, а Рук тем временем направился к Киве.
– Ты никуда не уйдешь, – выплюнул смотритель.
– Нет, это ты никуда не уйдешь! – закричал Мот и прежде, чем кто-нибудь успел вставить хоть слово, кинул пузырек к ногам Рука.
В отличие от того пузырька, что обрушил башню, этот разбился без взрыва, но его мощи хватило для яростного пламени, необъятной стеной внезапно вставшего между Кивой и смотрителем. Наари выругалась и вместе с Кивой и Джареном отпрянула назад к известняковой стене, подальше от нестерпимого жара. Рук отступил, чтобы не сгореть заживо.
– Беги, Кива! – взревел Мот с обратной стороны огненной стены. – Я их задержу! Только беги!
Наари потянула Киву за рукав, и та поняла, что пора идти, что нужно уважить жертву Мота, хотя ей всей душой хотелось спасти, освободить его.
– Извини, Кива, но нам надо…
– Знаю, – перебила Кива. Голос ее дрогнул. – Я иду.
И она двинулась за Наари.
Надзирательница повернула медный ключ и открыла дверь. Кива сжала Типпа покрепче и, пошатываясь, шагнула в дверной проем. Следом за ней последовал Джарен.
– Сюда, – почти бегом повела их Наари к конюшне, как только они оказались по ту сторону стены.
Кива проглотила все вопросы и чувства, надеясь лишь, что у Наари имеется план.
А потом они вошли в огромное здание и увидели карету.
Кива бы расхохоталась, если бы так не боялась разрыдаться.
Ну чем не блестяще – сбежать от надзирателей, стоявших на стенах, на личной карете смотрителя?
– Джарен, можешь… – начала Наари, как вдруг ее прервал чужой голос.
– Что вы тут делаете?
Кива резко развернулась – ноги Типпа взметнулись вверх – и увидела, как из пустого денника выходит Разз с вилами наперевес.
Полсекунды спустя вилы отлетели в сторону, конюх оказался прижат к полу лицом вниз, а Наари встала коленом ему на позвоночник и прижала клинки к его горлу.
– Двинешься – и ты труп, – прошипела надзирательница.
– Наари, не надо! – закричала Кива.
Разз что-то тревожно проклокотал, но Наари его не отпустила.
