Саймон недовольно хмыкнул.
— А чего бы ты хотела? Я целыми днями продирался сквозь этот дурацкий лес!
— Так я их стричь не могу. — Она на мгновение задумалась. — Я их вымою.
— Ты с ума сошла? Зачем мне их мыть? — Он втянул голову в плечи, как будто она собиралась ударить его кинжалом.
Посреди ночи Мириамель разбудила чья-то рука, зажавшая ей рот. Девушка попыталась закричать, но ничего не вышло.
— Тише! Это я!
— Саймон? — зашипела она. — Ты с ума сошел?
— Я же сказал, тише. Тут кто-то есть.
— Что? — Мириамель села, безуспешно вглядываясь в темноту. — Ты уверен?
— Я засыпал, когда услышал, — прошептал он ей в ухо, — но это был не сон. Звук повторился, когда я уже окончательно проснулся.
— Это просто какое-нибудь животное. Олень.
Саймон ухмыльнулся:
— Я не знаю животных, которые разговаривают по-человечески, а ты?
— Что?
— Тихо, — прошептал он. — Лучше послушай.
Некоторое время они сидели в молчании. Громкий стук собственного сердца мешал Мириамели прислушиваться. Ее взгляд упал на недогоревший костер. Несколько угольков еще тлели. Если бы рядом кто-то был, он без труда обнаружил бы беглецов.
Наконец она услышала далекий треск ветвей — до источника звука было не меньше ста шагов.
Кровь прилила к лицу принцессы. Саймон многозначительно посмотрел на нее. Снова раздался треск, на этот раз он был еще тише.
— Что бы это ни было, — сказала Мириамель, — похоже, оно удаляется.
— Мы собирались через несколько часов идти к дороге. Не думаю, что стоит рисковать.
Мириамель хотела возразить — в конце концов, это была ее идея, — но решила не начинать спор. Пробираться по извилистому берегу реки при лунном свете, да еще когда кто-то идет следом…
— Я согласна, — сказала она, — подождем до рассвета.
— Я посторожу еще немного, потом разбужу тебя, и ты дашь мне поспать. — Саймон сел, скрестив ноги, прислонившись спиной к пню. Меч лежал у него на коленях. — Давай ложись. — Он казался напряженным, почти злым.
Мириамель почувствовала, что бешеный бег сердца унимается.
— Ты сказал, это существо разговаривало. Само с собой?
— Ну, оно могло быть и не одно, — сказал он, — но шума было немного, и я слышал лишь один голос.
— И что он сказал?
Смутный силуэт Саймона покачал головой:
— Не знаю. Говорили слишком тихо. Я только уверен, что слышал слова.
Мириамель села на свернутый плащ.
— Может быть, это был дровосек. Люди живут и в лесу.
— Может быть. — В голосе Саймона не было убежденности. — Все может быть в этом лесу.
Она запрокинула голову, чтобы увидеть точки звезд, просвечивающие сквозь лесную крышу.
— Если начнешь засыпать, не строй из себя героя, Саймон. Разбуди меня.
— Разбужу. Но не думаю, что засну.
Я тоже, подумала она.
Мысль, что к ним могут подкрасться среди ночи, была ужасной. Но если их действительно кто-то преследовал, кто-то, кого послал ее дядя, почему он повернулся и ушел, так ничего и не предприняв? Может быть, это были разбойники, которые зарезали бы их, если бы Саймон не проснулся? А может быть, просто мимо проходил какой-то лесной зверь, и Саймон только вообразил произнесенные слова?
В конце концов она все-таки заснула, оказавшись в мире, где ее преследовали двуногие фигуры с оленьими головами, скользящие между лесными тенями.
Большую часть утра они потратили на то, чтобы выбраться из леса. Хлещущие ветки и путающийся в ногах подрост как бы старались задержать их: туман, поднимавшийся от земли, был так предательски густ, что Мириамель была уверена: если бы не журчание ручья, позволявшее им держаться тропы, они наверняка потеряли бы дорогу. Наконец усталые, вспотевшие и еще более оборванные, чем на рассвете, они вышли к размокшим холмам.
Поздним утром, после короткого перехода через заболоченные луга, они достигли Речной дороги. Снега не было, но небо угрожающе темнело, а лесной туман, казалось, преследовал их — насколько хватало взгляда, земля была окутана синеватой мглой.
Речная дорога была почти пуста: за все утро они встретили только одну повозку, на которой ехала целая крестьянская семья со всеми своими пожитками. Казалось, что возницу — измученного мужчину, выглядевшего много старше своих лет, — едва не доконала необходимость сделать усилие и кивнуть Саймону и Мириамели, когда они поравнялись с телегой. Мириамель проводила взглядом повозку, медленно катившую за тонконогим быком на восток. Возможно, эти люди ехали к Сесуадре, чтобы связать свои судьбы с принцем Джошуа. Мужчина, его костлявая жена и молчаливые дети выглядели печальными и усталыми, и больно было даже думать, что они движутся к месту, которое — она знала — уже опустело.
Принцессе хотелось предупредить их, что принц уже выступил в поход на юг, но она ожесточила свое сердце и отвернулась. Обычная доброжелательность может обернуться опасной глупостью: появление в Эркинланде людей, знающих о планах Джошуа, могло бы привлечь к ним куда больше внимания, чем требовалось.
Два-три небольших селения, которые они проехали, пока утро переходило в день, казались заброшенными: всего несколько дымков поднимались над домами. Этот дым, чуть более густой, чем туман, говорил о том, что даже в этих пустынных местах люди еще влачат жалкое существование. Если раньше здесь и были фермы, сейчас мало что напоминало об этом: поля заросли темными сорняками, нигде не было видно скотины. Мириамель решила, что, если год в этих местах выдался таким же тяжелым, как повсюду в Эркинланде, последние еще не съеденные коровы и овцы наверняка ревниво охраняются.
— Я не уверена, что нам стоит и дальше ехать по этой дороге, — сказала Мириамель, покосившись на широкую, грязную колею, уходящую прямо в алеющее западное небо.
— За целый день мы видели не больше дюжины путешественников, — возразил Саймон. — И если кто-то гонится за нами, лучше уж оставаться на открытом месте, где мы сразу заметим любого, кто появится позади.
— Скоро мы подойдем к предместьям Стеншира. — Мириамель несколько раз бывала в этих местах с отцом и хорошо представляла себе, где они сейчас находятся. — Это большой город, гораздо больше любого из тех поселков, которые мы проехали. На дороге точно будут люди, а могут появиться и стражники.
Саймон пожал плечами:
— Вполне возможно. Ну и что мы будем делать? Поедем через поля?
— Вряд ли кто-нибудь нас заметит. Ты же видишь, дома закрыты. Слишком холодно, чтобы выглядывать в окна.
В ответ юноша выдохнул облачко пара и улыбнулся.
— Как скажешь. Только постарайся не заехать в болото или куда-нибудь еще в том же роде. Скоро стемнеет.
