Она откинула назад окровавленные волосы и тыльной стороной ладони вытерла нос.
— Надо вынести отсюда Антонио.
— И сестру Дженн тоже, — проскрежетал Антонио.
— А как Аврора, мертва?
Холгар покачал головой.
— Удрала. Ранила Антонио колом в плечо и смылась, никто не успел ее сцапать.
Оборотень перекинул Хеду через плечо и помог Антонио встать на ноги. Они кое-как пробились к входной двери. Схватка вылилась на улицу вокруг дома, всюду слышались злобные крики разъяренных жителей города.
Они кое-как спустились по лестнице, и нашли на улице Джеми, Эрико и Марка, зажавших в кольцо двух вампиров. Двумя неуловимыми движениями кола Эрико уложила обоих.
Все трое обернулись и увидели Дженн, Холгара и Антонио.
Но к ним уже с воем мчались полицейские машины. А над головой тарахтел пропеллер — это завис вертолет, давая им понять, что воздушное пространство тоже захвачено приспешниками вампиров.
Из дома выбежала Скай и вдруг, скользя подошвами по тротуару, остановилась рядом с Дженн. Она пристально всматривалась во что-то у себя под ногами. Дженн тоже опустила глаза и увидела на брусчатке рисунок мелом. Чудовище с сердечком в зубах, точь в точь такое же, как и на татуировке Скай, которую она однажды видела в душе. Посередине сердечка стояли буквы: «Е + S».
— Бегите отсюда, пока не поздно! — заорал Марк, перекрывая шум вертолета и стараясь привлечь внимание Дженн к приближающейся опасности.
— Да ладно тебе, — протянула Эрико.
— Ничего не «да ладно», смотри, мы окружены, — огрызнулся он. — Все из-за вас и вашего чертова вампира, — он ухмыльнулся какой-то безумно-напыщенной улыбкой. — Вы, ребята, все чокнутые, fou![105]
Дженн подняла голову и огляделась. Изо всех домов валил народ с крестами и деревяшками в руках — обломками стульев, выдранными балясинами и ножками столов. Улицы заполнялись уже не перепуганными насмерть, несчастными жертвами, обезумевшей от страха чернью, а готовыми вступить в бой воинами.
«Это сделали мы, началась революция, это наша заслуга», — подумала она, и глаза ее наполнились слезами.
Но тут она опустила глаза и увидела неподвижное, однако не мертвое лицо сестры.
«Но мне от этого не легче…» — думала она с горечью.
ГЛАВА 19
Эту тетрадку дал мне мой учитель, отец Хуан, в тот день, когда мы вернулись из Нового Орлеана. Он сказал, что я должна все записать, все, как было на самом деле, вспомнить мельчайшие подробности, чтобы снова пережить и преодолеть свое горе и тем самым обогатить свой опыт. Он сказал, что мы живем в мрачные времена, но грядут времена еще мрачнее.
Он оказался прав.
И я оказалась права, когда на первой странице написала первую строчку, в которой…
Из дневника Дженн Лейтнер
Мадрид
Отец Хуан
Выйдя из здания аэропорта в Мадриде, отец Хуан сразу понял, насколько серьезен был повод, по которому его вызвали на родину. За рулем «Мерседеса» с тонированными стеклами, ожидающего его у тротуара, сидел сам епископ Академии Диего.
Хуан сел в машину, и Диего сразу же тронулся и быстро набрал скорость. Хуан не мог не обратить внимания, что старший товарищ его одет в цивильное платье, да и вообще, во внешности его не было и намека на то, что он имеет отношение к церкви.
— Наших охотников обвиняют в том, что они упустили вирус, — сказал Диего без всяких предисловий.
Отец Хуан хмыкнул.
— Этот вирус все равно не работал.
Машина уже мчалась в потоке других машин, запрудивших улицу.
— Да, мы это знаем, знают и они, и тем не менее раскручивают этот факт. А еще они предали гласности драку в самолете.
— Что тут у вас творится? — резко спросил отец Хуан, и предательский страх мурашками пополз у него по спине.
— Правительство подняло вопрос о том, чтобы объявить охотников вне закона.
— Вы шутите, — сказал отец Хуан; самые кошмарные его опасения обретали реальность.
— И не думаю.
— Интересно, как можно разумно объяснить такое решение? Охотники прекрасно справляются со своей работой. Они убивают вампиров там, где военные совершенно беспомощны. И выходит, только они стоят между народом и силами мрака.
— Вы сами не знаете, какую важную мысль вы сейчас высказали, друг мой, — серьезным тоном отозвался Диего.
Встревоженное лицо его прорезали глубокие борозды, вокруг глаз были темные круги. Со времени их последней встречи он сильно постарел.
— Они стали слишком популярны в народе, — продолжил он. — Испанцы видят в них своих спасителей, делающих для народа то, на что не способно правительство.
— Следовательно, они представляют угрозу для правительства? — задал риторический вопрос Хуан, пытаясь осмыслить ситуацию.
Диего кивнул.
— В нынешних условиях, когда Испания делает шаги навстречу вампирам, это действительно так.
— Hostia![106]— Хуан всадил кулак в стенку машины.
На отца Хуана это было не похоже, много лет уже он демонстрировал сдержанность, ругаться так священнику было не к лицу.
— Они знали, что у нас ничего не выйдет. На это и рассчитывали. Знали, что вирус не работает, но не могли в этом признаться. Им надо было найти козла отпущения. Чтобы укрепить свою власть, им нужен враг, с которым они могут справиться.
— Охотники, — тихо сказал Диего.
— Да, охотники. Черт меня подери, мы же искали в наших рядах слабое звено, предателя, — сказал Хуан, глядя в окно машины.
Вот она, Испания, его Испания, в которой он живет так долго, дольше, чем можно себе представить. Страна, которую он должен защищать.
И нате вам, он терпит неудачу.
— Предатель — наше правительство, которое палец о палец не ударило, чтобы противостоять вампирам. Каждый военный, каждый, состоящий на жалованье в правительстве, каждый чиновник — все они видели нашу работу и предавали нас при каждом удобном случае.
Хуан закрыл глаза. Как мог он быть так слеп?
— Должно быть, их больше привлекает перспектива прекратить тайную войну, чем продолжать борьбу на стороне проигравших, — размышлял вслух Диего.
— Но не могут же они сделать это, просто щелкнув пальцами. Им нужен новый враг, чтобы предъявить его народу и сказать: вот тот, по чьей вине вы страдаете.
