перестанет быть нужным новому миру, как и его гибриды. За власть держится.
– А ты не держишься? – спросил Фил. – Новое тело не дало новый ум. В итоге вашу бесконечную жизнь сгубила алчность. Люди новые, а пороки старые.
Ким вдруг засмеялся.
– Эх ты, человечишка! – воскликнул он. – Нас сгубили не пороки и моральные терзания! А дуболом Эльс со своими экспериментами! Он выдумал себе иную реальность! Думаешь, он остановился на говнюке Брайане, с пустыми глазами, в своих играх с генами? Нет, он попросту перестал понимать, что отличает высшее существо от животного! Мы свободны поступать вопреки законам природы! А придурок-Ричард лишил абсолютов разума и свободной воли! У них мозги поплыли! Новое поколение стало безвольным, аморфным стадом, что стремительно деградирует и изживает себя! Эльс заигрался в поисках универсальной модели поведения и сломал важные чувства саморегуляции, что строились веками в процессе эволюции! Эта ученая балбесина обрекла цивилизацию на самоуничтожение!
– Может он сделал это специально? – спросил я. – Для того чтобы контролировать весь мир под собой.
– О! – сказал Ким. – Даже папуас из двадцать второго гетто умнее, чем любой самый образованный абсолют сейчас. Ховерс нашёл группу ученых, что куда умнее Эльса. Они предложили новое развитие абсолютов, не биологическое, а цифровое сознание. Кибернетический организм! Это сократило бы фабрики вдвое и удешевило производство. Переход в цифровую реальность – это следующий шаг в эпохе вечной жизни. Всем это было очевидно, но не Ричарду Эльсу. Когда всемирная конвенция утвердила план развития цивилизации и началось глобальное отупение. Безумец Эльс был не готов так просто подвинуться и отдать свой игрушечный мир в новый виток развития. Он решил вырвать у правящей элиты как можно больше зубов напоследок и запустил процесс саморазрушения. Поэтому я и пришёл к вам. Убейте его. Пока Ховерс будет думать, я сделаю. Запускайте своего Призрака и пусть он спасает этот мир и возвращает человечество на круги своя.
– Складно поёшь, собакоед, – усмехнулся я. – Как только твоя тощая задница на двух стульях уместилась? Так и скажи, что тебя сюда Ховерс выпнул, мир переделывать. Вывернулся-то как весь, чтобы за союзника сойти. Жить-то хочется, правда?
Ким мерзко улыбнулся.
– Идём, Брайан, надо всё обсудить, – сказал мне Фил.
Я пошёл за Филом и Такером.
– Эй, Брайан, – вдруг сказал Ким. – Я буду скучать без тебя, человечишка. Прощай.
– Ещё увидимся, – сказал я.
– Ага, на том свете, – добавил Ким.
Мы вышли из комендатуры.
– Ну, что думаешь? – спросил меня Такер.
Я пожал плечами и произнес:
– Думаю, стоит попробовать.
– Уверен? Возможно – это просто ловушка и Ким дурачит нас.
– Я давно хотел поквитаться с Эльсом, – уверенно сказал я. – Если у меня будет хоть один шанс – я им воспользуюсь.
Такер хлопнул меня по плечу, выразительно посмотрел на Фила и ушел.
– Поехали, Брайан, – сказал мне Фил.
– Куда? – спросил я.
– Там узнаешь.
Мы сели в машину и Фил выехал из военного городка.
– Знаешь, каким человеком сложнее всего манипулировать? – спросил меня он.
– Ну?
– Тем, которого любили в детстве, – сказал Фил.
– На что намекаешь? – спросил я.
– Рано ты помирать собрался. Поход за Эльсом – это дорога в один конец. И я точно туда пойду. А ты… Твоё согласие я приму только после разговора с ней…
Фил свернул на дорогу, что вела к жилым домам.
– Куда ты меня везешь? – спросил я тревожно.
– Надень маску Брайан, – сказал Фил. – Цена твоей любви – весь мир. Поговори с ней прежде чем принять решение.
Фил остановился у дома под номером 49…
Часть шестая. Вишневый пирог.
Подойдя к двери, я почувствовал запах пирога и остановился. Аромат моей прошлой жизни мгновенно одурманил меня и парализовал. Я закрыл глаза и растворился в тихой гармонии.
– Мне кажется, я слышал, как возле нашего дома разворачивалась машина, – услышал я мужской голос за дверью.
– Кто-то пришёл? – спросила Сальма.
Я вздрогнул, услышав её голос и открыл глаза.
– Лиззи! Посмотри, кто-нибудь есть на улице! – вновь сказала Сальма.
Я выдохнул, протер ботинки об коврик и постучал в дверь.
Замок щелкнул, и я увидел Лиззи на пороге.
– Призрак! – радостно крикнула она и кинулась ко мне в объятья.
– Привеет, – протянул я нерешительно.
В коридоре появились Мэтт и Сальма. Сальма была в переднике и вытирала руки кухонным полотенцем. Волосы её были растрепаны и выглядела она уставшей. Мэтт подошёл к ней сбоку и, растянувшись в улыбке, приобнял Сальму.
– Идём, ну же! – бойко выдала Лиззи и потянула меня за руку в дом.
– Здравствуйте, эээ… мистер Призрак, – поприветствовал меня Мэтт с виноватой улыбкой и протянул руку.
Я пожал его мягкую, скользкую, маленькую ладонь.
– Добрый вечер, – следом сказала мне Сальма и так же протянула свою руку.
Прикоснувшись к её ладони, я вдруг почувствовал, как резко забилось моё сердце и невольно одернул свою руку, словно обжегся. Выглядело это нелепо и глупо. Я сконфузился, а Сальма скромно опустила голову вниз, потом посмотрела на меня каким-то странным, колким взглядом и произнесла:
– Проходите на кухню, будем пить чай. Надеюсь, вы любите пироги?
– Очень, – ответил я.
Лиззи сияла. Она держала меня за руку и не отпускала. Мы сели за стол. Сальма закинула прядь своих густых, черных волос за ухо и поставила чайник. Двигалась она плавно, без лишней суеты. Вид у неё был задумчивый и немного грустный. Я любовался ей и не мог оторвать от неё своих глаз…
– Вы пьете чай с сахаром? – спросила она.
– Без, – ответил я.
– Вам покрепче?
– Покрепче.
– Мама, а Призрак угощал меня липовым чаем у себя в землянке! Представляешь, он живет в лесу, совершенно один! У него там есть печка и рваный матрац. А ещё там пахнет маслом и порохом, – весело протараторила Лиззи.
– Я уже и забыла вкус липового чая, – сказала Сальма, слегка улыбнувшись. – Когда-то я тоже его очень любила, особенно осенью, мы заваривали его с первыми холодами.
Сальма посмотрела на меня, и я отвел глаза.
– Лиззи позови папу, он опять сбежал в свою мастерскую. Какое неуважение…
– Сейчас, – сказала Лиззи и тут же выскочила из кухни.
– Не стоит беспокоится, я ненадолго. Просто зашел проведать вашу дочь и попрощаться, – тихо сказал я.
Сальма поставила пирог на стол. Достала чашки, тарелки и налила чай. Потом взяла нож и разрезала пирог. Всё это время она молчала. Я шмыгнул носом и посмотрел в окно.
– Снова уходите? – спросила она тихо.
– Да, – ответил я, неловко почесав руки об штанины.
– Понятно, – ответила она, повернулась ко мне спиной и открыла сервант.
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул пряный аромат своей богини.
