— Все уже кончилось. Шшш. Все в порядке. — Но Саманта задумалась о последствиях.
— Не в порядке! — Шарлотта уже громко плакала. — Он теперь как Ван Гог, только что не рисует. — И она вдруг захохотала и опять заплакала. Истерика грозила разразиться с минуты на минуту.
Сэмми подняла ее на ноги и обняла. Обе дрожали.
— Тим никому не скажет правды, — прошептала Сэмми сестре.
— Но сам-то он никогда не забудет, что мы с ним сделали, то есть я сделала. Он обязательно вернется.
И Сэмми приняла решение.
— Нужно бежать, — сказала она, вталкивая Шарлотту в коридор. — Немедленно. Собирай свою одежду, а я соберу свою. И побыстрее.
Шарлотта серьезно посмотрела на нее.
— Мы уже бежали однажды, и тебе не понравилось.
Здесь твой дом, Сэмми. А Джейк — что будет с Джейком?
Саманта стиснула зубы. Больше всего ей хотелось упасть на пол, закрыть голову руками и свернуться в клубок, чтобы унять грызущую ее боль.
— Он меня прогнал. Понимаешь? Я принесла несчастье ему и его семье. Если бы не я, он бы и не знал о Малькольме Друри. Он попал в тюрьму из-за меня.
— Он тебя любит! Он хотел, чтобы ты вошла в его дом и вышла за него замуж, и ты сделала его счастливым — так все говорят! Не ты подожгла дом, и ты не просила его гнаться за Малькольмом!
— Это не имеет значения. Все это слишком больно. — Сэмми чуть встряхнула ее за плечо. — Послушай. Давай уедем. Давай уедем… в Калифорнию. Там нас тетя Александра не найдет. Я знаю, чем я буду зарабатывать деньги — много денег. Вот чем. — Она показала изумленной сестре свои руки. — Пока у меня больше ничего нет, но они нас прокормят. Хватит и на налоги, и на адвоката Джейку.
— Но, Сэмми, если Джейк подумает, что ты его бросила, его это убьет.
— Он велел мне уехать. Я сказала, что не уеду ни за что, но он прав. Нужно уезжать. — Она бессильно опустила плечи, но лишь на мгновение. «Если ты сломаешься, — сказала она себе, — плохо будет и Джейку, и Шарлотте, и тебе». И она упрямо подняла голову. — Собирай вещи, и поедем.
Шарлотта побежала в свою комнату.
Сэмми вошла в спальню, стараясь не думать ни о станке, который сделал для нее Джейк, ни об их первой ночи в этом доме, ни об остальных ночах и днях, когда они думали, что их уютный мирок ничто не может разрушить. Она бросила охапку своей одежды на кровать и завернула в одеяло, которое много лет назад подарила Джейку.
— Я тебя не бросаю, — услышала она собственный хриплый голос. — Я найду способ сохранить все это. Клянусь!
Она вспомнила о рубине, который лежал в ее сумочке в машине. Она принесла его в Коув, не ведая, чем это грозит, и вот теперь увозит с собой. Или это он ее увозит? Но когда-нибудь они вернутся. И Джейк тоже.
Осталось ли что-нибудь от их любви, связывает ли их что-нибудь, кроме этого камня, она не знала. И прежде чем уйти, она сняла со столбика ловец снов, поцеловала его — и повесила на место.
Когда она запирала входную дверь, ей казалось, что она оставляет в этом доме часть себя. Здесь кончилась ее юность. Ей было всего девятнадцать лет.
* * *
У Джо Гантера было такое чувство, что на него медленно надвигается тяжелый поезд, он хочет его остановить, но не может ничего поделать. Он ничего не мог понять. Он понимал только, что этих двух молодых людей, которые выросли у него на глазах, связывает настоящая любовь — здесь он не мог ошибиться.
Сэмми сбежала. Джейку наверняка предстоит провести много лет в тюрьме. Тяжело жить с сознанием того, что Джейк влип в это дело из-за нее, мстя человеку, который некогда ограбил ее мать. Нет, Сэмми не сбежала бы — это не в ее характере. Она бы стала бороться. Одним словом, Джо ничего не понимал.
Много лет наблюдая за тем, как Джейк ищет камни и людей, Джо был совершенно уверен, что тот обладает неким шестым чувством. Значит, Джейк наверняка знал, когда и куда уехала Сэмми.
Сидя напротив Джейка в комнате для свиданий, Джо смотрел на его разбитые, распухшие руки, стараясь не думать о том, как Джейк бессильно колотит кулаками в бетонную стену камеры.
— Я не знаю, откуда она мне звонила. Она сказала, что, как только они с Шарлоттой обоснуются, она даст знать твоему адвокату. Она боится, что Александра опять вцепится в них мертвой хваткой, а здесь некому будет их защитить. Я не знаю, почему она так решила.
Джейк большими тоскливыми глазами посмотрел в глаза Джо.
— Я велел ей уехать. Сказал, что больше не люблю ее.
— Но это неправда.
— Зато теперь она в безопасности. Я знаю, что и ты, и Бен Дрейфус — вы умеете хранить тайны, и Александра не узнает, где она.
— Она еще сказала, что будет присылать Дрейфусу деньги и письма для тебя.
— Мне не нужны ее письма. Я расстался с ней навсегда.
— Ты хочешь разбить ей сердце? Когда-нибудь же ты отсюда выйдешь. Она будет ждать. Неважно, сколько времени. Эта девочка будет ждать тебя, как ждала всю жизнь.
— Это опасно.
Все это было настолько странно, что Джо замолчал. Похоже, Джейк сходит с ума. До него не достучишься.
Часть III
Глава 25
Десять лет. И ему не нужно от нее ничего, кроме рубина.
Саманта заплакала — от отчаяния, от бессилия, чего не позволяла себе, когда он был в тюрьме. Что толку от слез? Но она так придирчиво выбирала этот роскошный отель, с такой гордостью оплачивала немаленький счет за него, так трепетно раскладывала письма, и фотографии и свои гобелены — чтобы он увидел, что она жила только ожиданием. И все это зря.
Хватит всхлипывать. С мрачной решимостью, которая спасала ее все эти десять лет, Сэмми насухо вытерла глаза.
Десять лет. Этот мучительный отрезок жизни наложил отпечаток и на нее, и на Джейка. Достаточно взглянуть на себя в зеркало. Для Джейка они тоже не прошли бесследно, она особенно остро осознала это сегодня. Ей двадцать девять, ему тридцать три. Казалось бы, они еще молоды, но в глазах — одиночество и заброшенность. Она жалела его, жалела себя — но это ничего не решает.
Непонятно было, что он чувствует, слыша ее плач. Он смотрел на нее все так же мрачно, угрюмо и затравленно — словно бы все время помня о том, что любовь к ней погубила и его семью, и его самого. Саманта заставила себя говорить спокойно.
— Я не могу изменить того, что с тобой уже произошло. Но всю оставшуюся жизнь я хочу посвятить тому, чтобы ты убедился: тебе есть зачем возвращаться домой.
Джейку мучительно хотелось сказать, что больше всего на свете он боялся того, что Саманта вернется домой, пока он еще в тюрьме, и что Александра найдет ее и разлучит с ним.
«Я люблю тебя навсегда», — мысленно говорил он ей. Но стоит сделать один неверный шаг, стоит хоть раз обнять ее, как он сразу позабудет обо всем на свете. И тогда Зло снова окажется у них за спиной и завершит свое черное дело.
