через стол какую-то бумагу. - “Сегодня утром я подписал приказ о вашем повышении. Поздравляю, капитан Кортни.”
Тео даже не притронулся к бумаге. - “Это большая честь для меня, сэр, но я боюсь сказать вам, что собираюсь уйти из армии.”
Уильямс уставился на него так, словно он произнес самую невероятную чушь, какую только можно себе представить.
- Сегодня канун Нового года” - настаивал Тео. - “Срок моего призыва истекает сегодня в полночь.”
- “Вы сами не знаете, что говорите, - сказал Уильямс. - “За последние недели вы перенесли много лишений. Возьмите отпуск на две недели, а потом возвращайтесь в свою часть.”
Тео ощутил всю тяжесть взгляда генерала, силу человека, который силой своей воли разрушал крепости и руководил армиями. И все же он не дрогнул. Он почти ни о чем другом не думал с тех пор, как вернулся, разговаривая с Абигейл до глубокой ночи. Пришло время заглянуть в его будущее.
- “Мой отец умер слишком молодым, а его отец - еще раньше. Я хочу видеть, как растет мой сын.”
Уильямс выдержал его пристальный взгляд. Возможно, он увидел в глазах Тео что-то от своей собственной силы, потому что возмущение на его лице смягчилось и сменилось чем-то вроде уважения. Он сложил листок и вложил его в руку Тео. - Оно не датировано. Если ты еще раз подумаешь, то в моей армии для тебя всегда найдется место.”
- Благодарю вас, сэр. Но мое решение уже принято. Мы купим фургон и поселимся на Новой Земле в Огайо.”
- “Жалко. Слух о ваших подвигах уже распространился, мистер Кортни. После того, что вы сделали, ваши люди сделают для вас все, что угодно.”
Тео в тревоге вышел из комнаты. Что-то внутри него сидело тревожное оттого, что он отказался от борьбы и от того, что осталось от его людей. Он также думал о своей высшей цели, о своей мести за смерть близких. Но он забыл о своих сомнениях в тот момент, когда увидел Абигейл и Калеба, ожидающих его на улице.
Абигейл подбежала к нему, с тревогой вглядываясь в его лицо. - “Он пытался отговорить тебя?”
Тео показал ей бумагу Уильямса. - “Он предложил мне должность капитана.”
Ее лицо вытянулось. - “Я же говорила тебе, что они попытаются соблазнить тебя.”
- “И я сказал ему "нет". Тео взял бумагу обеими руками и рвал ее до тех пор, пока кусочки не стали такими маленькими, что вырвались у него из рук. Он смотрел, как они плывут по улице. Они осели в грязь и вскоре оказались на земле под ногами.
Он взял Калеба из рук Абигейл и поднял его вверх, наслаждаясь взвизгами ребенка от возбуждения.
- “Отныне я принадлежу только тебе.”
•••
Капрал Пьер Дюшамбон уже две недели не видел дневного света. За незначительную провинность - кражу нескольких су у своих товарищей по столовой, только чтобы заплатить деньги, которые он задолжал сутенеру, - он был наказан двумя неделями тюремного заключения. Подземелье находилось под крепостью Квебек, глубоко внутри непреодолимого мыса Кап-Диамант, который возвышался над рекой Святого Лаврентия. По восемь часов в день Пьер стоял на страже у одинокого узника, занимавшего это помещение. Внизу до рассвета, наверху после заката в адски короткие зимние дни он жил каждый час при свете единственной лампы, которая вечно грозила погаснуть. Его тошнило от одиночества, тошнило от темноты.
Когда он услышал шаги, спускающиеся по длинной винтовой лестнице, он был трогательно благодарен судьбе за то, что у него есть компания. Он услышал мягкие шаги, но не тяжелую поступь солдатских сапог. Офицер?
Пьер вытянулся по стойке смирно, но тут же сгорбился от удивления, увидев, кто это был. Красивая женщина с блестящими золотистыми волосами, закутанная в меховой палантин, подошла к нему с привлекательной служанкой, несущей фонарь.
- Он отдал честь. “Вы заблудились, мадам?”
- “Я хочу видеть пленника” - сказала она голосом, не терпящим возражений.
Пьер беспокойно заерзал. - “У меня приказ от капитана, что никто не должен быть допущен.”
- “Мой муж - генерал. - Она пристально посмотрела на него, ее холодные зеленые глаза были непреклонны. - “Все, о чем я прошу, это оставить нас на десять минут.”
- “Я не могу покинуть свой пост. - Он не мог смириться с перспективой еще большего наказания, еще нескольких недель в темноте.
-- “Если тебя кто-нибудь найдет, скажи им, что я упала в обморок и ты пошел за водой. Моя горничная пойдет с вами и поддержит твой рассказ. - Ее лицо смягчилось в теплой, доброжелательной улыбке. - “Никто ничего не узнает. И я уверена, что ты будешь рад провести несколько минут в обществе моей горничной. Должно быть, тебе здесь очень одиноко одному.”
Если бы после стольких часов страданий Пьер мог рассчитывать на сочувствие такой прекрасной, благородной женщины, он сделал бы для нее все, что угодно. Ее горничная тоже была весьма привлекательна. - “Вы не поможете ему бежать?- спросил он.
- Он пытался убить моего мужа. Он умрет в этой камере прежде, чем я увижу его освобожденным.”
Ее тон был таким леденящим, что Пьер не сомневался, что она говорит серьезно. Он отпер дверь и вместе со служанкой поднялся по лестнице.
Как только Констанция вошла в камеру, она почувствовала, что темнота и заточение душат ее. Зловоние разложения, опустошения и отчаяния захлестнуло ее. Воспоминания, которые она загнала глубоко внутрь себя, вырвались наружу, затопив ее шоком откровения. Она оперлась рукой о скользкую стену, чтобы не упасть, и чуть не вскрикнула. Это было похоже на прикосновение к прошлому, к отчаянию Черной дыры в Калькутте. Перед ее глазами проплыло видение Дигана, лицо толстого старого пьяницы скользнуло вниз по ее животу, когда она затоптала его насмерть.
Это воспоминание придало ей сил. Она закрыла глаза, считая свои вдохи и выдохи. - “Ты это пережила. Ты можешь пережить все, что угодно”, - сказала она себе.
Паника прошла. Она овладела собой. Она снова открыла глаза. Когда она подняла лампу, чтобы рассмотреть человека, к которому пришла, то увидела лишь жалкого пленника, находящегося в ее власти.
- “Вы пришли, чтобы закончить свою работу? - прохрипел Гилярд. Он был прикован цепью к стене, его лицо
