– Марк, Карина и… мама, – просипел Демьян.
– Мама? – ахнула я и выронила чашку, словно не держала никогда. – Ай!
– Что?! Вика!
– Не ори, – поморщилась я.
– Что случилось?
– Чашку разбила, кипятком ошпарилась…
– Ничего не трогай, слышишь? – скомандовал Власов. – Вот прямо стой, где стоишь, и не шевелись, ходячая катастрофа. Я скоро буду.
– Что значит ты скоро будешь? – пошатнулась я.
– То и значит, я прилетел. И у нас с тобой намечается очень серьезный разговор, Виктория.
– Я не поняла, это ты так оригинально сейчас прощенья просишь или что? – нахмурилась я. – Или лучшая тактика защиты – нападение?
– В семье должно быть доверие. А ты меня даже выслушать не захотела, сделала выводы и умотала куда глаза глядят.
Я закусила нижнюю губу. Так-то оно так, но...
– У нас нет семьи.
Власов рвано выдохнул в такт моему дыханию.
– Ошибаешься, Лисичка, у нас семья. Самая что ни на есть настоящая, и проблемы мы будем обсуждать вместе, и решения принимать сообща, ясно тебе? – осадил меня мужчина.
– Очень. И спорить друг на друга тоже будем сообща? – зло прищурилась я, хоть Демьян и не мог меня видеть. – Ты же любишь всякого рода пари, правда?
– Прости меня, Вика, здесь я виноват. Повелся как пацан, хотел отца переиграть, у нас с ним давнее соперничество. Когда соглашался, не думал, что это может тебя обидеть, я ведь сразу все условия брака оговорил, а когда у нас все по-настоящему закрутилось, побоялся признаться…
– Побоялся? – затаила дыхание я.
– Вот такой твоей реакции и побоялся, – признался вдруг Власов. – Я не хочу тебя терять, Лисичка. Ты мне дорога.
– И я должна тебе поверить на слово? – продолжала держать оборону я, хотя внутри все уже трепетало от радости.
– Да.
– Куда делось твое красноречие, Власов? – хмыкнула я. – Растерял за ночь?
– Не по телефону, Лисичка, – буркнул он. – Будет тебе красноречие, и воспитательный процесс тоже будет. Вот приеду, тогда поговорим обстоятельно.
И почему-то это его “обстоятельно” прозвучало довольно угрожающе, но я не испугалась. Наоборот, захотелось хихикать, словно смешинку проглотила. Грозный Власов? Это что-то новенькое, любопытно будет поглядеть.
– Постарайся не влезть никуда до моего появления. Слышишь?
– А что это ты раскомандовался, Власов? – решила показать характер я. – По какому такому праву, м-м-м?
– Да потому что я люблю тебя, дуру!
– Хватит меня оскорблять!
Демьян не придумал ничего лучше, как бросить трубку, а я осталась хватать ртом воздух после признания в любви “по-власовски”. Обида и злость чудесным образом испарились – вот это я понимаю шокотерапия!
Интуиция мне подсказывала, что будь муж виновен, то вел бы себя совершенно иначе. А тут ему не удалось даже обиду скрыть за мою горячность и недоверие.
Похоже, Изольда оказалась права и я конкретно поспешила с выводами…
Во мне даже совесть на мгновение проснулась, но я быстренько ее заглушила доводами разума. Собственные ошибки очень сложно признавать.
Ну что ж, послушаем, что там у Власова за армагеддон приключился в компании и как к этому приложила руку та троица. Я аккуратно убрала осколки чашки, вытерла пол и нанесла на ноги крем от ожогов. А душа пела, и тяжесть с сердца исчезла.
Волшебство! Хах.
И тут раздался требовательный звонок в дверь. Я удивилась, что Демьян добрался так быстро, кинулась открывать и обомлела.
– Ну здравствуй, женушка!
– Ты?! – растерялась я.
Зайцев воспользовался моим удивлением и, отодвинув меня в сторону, зашел в квартиру.
– Все хорошеешь, тварь? – склонил голову набок он, закрыв за собой дверь.
– Что ты здесь делаешь, Эд? – Я постаралась не показывать страха, но от тона голоса бывшего мужа пробирал озноб. – Зачем пришел?
– А что, я уже и в гости заглянуть не могу? – как-то совсем ядовито усмехнулся Зайцев. – Или ты уже не мужнина жена, Викуся?
– Я тебе не жена. Мы развелись, – напомнила я, отступая вглубь коридора.
Эдуард оскалился.
– Твоими стараниями, – процедил он.
От мужчины, который заставлял замирать мое сердце, в нем не осталось ничего. Бывший выглядел откровенно паршиво, видимо, жизнь его перестала гладить по шерсти.
– А потом ты очень быстро утешилась в объятиях богача. Что, дрянь, деньги все же не пахнут?
Зайцев продолжал наступать, а я пятиться.
– Ты пришел устроить мне скандал, что ли? – Я боялась его спровоцировать на откровенную агрессию, но и молчанием обойтись не могла. Эдуард всегда бурно реагировал на игнор.
– В глаза твои лживые посмотреть. Все вы твари лживые. Что ты, что сестра твоя. Залетела и под шумок на меня спихнуть захотела свое отродье, с... – оскалился мужчина.
– С Лидой и разбирайся. Ко мне зачем пришел?
– Взять свое, – зло прищурился он.
– Твоего здесь нет.
У меня похолодело на сердце. Настроение Зайцева откровенно пугало. И почему я только не посмотрела в глазок перед тем, как открыть?
– Ну как нет? Ты же есть, Вика.
– Ты знаешь, что тебя ищут? Как ты вообще пересек границу? – попыталась перевести тему я.
– Каком кверху, женушка. Не все в жизни так чистенько происходит, как ты себе привыкла думать. Когда припечет, учишься и не так изворачиваться.
– Уходи, Эд. Зачем тебе лишние неприятности?
– А мне, Викуся, больше терять нечего. Меня ищут и менты, и люди Попа. К кому бы в руки ни попался, мне не жить. Один шанс – откупиться, а для этого мне бабло нужно. Очень много бабла, сечешь?
Я нахмурилась. Как с другим человеком вдруг столкнулась: словечек блатных понахватался, наглость вылезла, напор звериный… А ведь это все в нем наверняка и раньше было, просто сидело глухо. Ну не может человек под гнетом обстоятельств так кардинально измениться, если задатков для этого не было.
С кем я жила? Делила быт, верила, детей хотела... Бр-р!
– Уходи, Эд, по-хорошему тебя прошу, – тихонько, но твердо сказала я, хотя внутри все прямо-таки тряслось от страха. – Я не буду выплачивать долг за тебя, я тебе ничего не должна.
– Ошибаешься, – прошипел Зайцев. – Из-за тебя, гадина, у меня вся жизнь наперекосяк!
– Из-за меня? – разинула рот я.
– Я в бегах, в долгах, без пяти минут покойник. И мать умерла от сердечного приступа.
