Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Славяно-греко-латинской академии (1682), гласила: «А от церкви возбраняемых наук, наипаче же магии естественной и иных, таким не учити и учителей таковых не имети. Аще же таковые учители где обрящутся, и оны со учениками, яко чародеи, без всякого милосердия да сожгутся». В указе о создании этой академии сожжения назначались за многие виды религиозных преступлений:
Из разных вер и ересей к нашей православной восточной вере приходящих и оную приемлющих, всех вписати в книги и отдати блюстителю училищ с учителями, дабы они их в хранении нашей православной веры и церковных преданий наблюдали, и кто из них како житие свое в ней препровождает, и крепко ли и цело ону и церковные предания содержит, известие имели. Аще… же кто явится в держании своей прежней веры или ереси, из нее же пришел есть к православной вере, а нашей веры в хулении, и таковый да сожжется без всякого милосердия.
Далее перечислялись многие категории лиц, подлежащих уничтожению «академиками» безо всякого милосердия: вероотступники, богохульники, хранители польских, латинских, немецких, лютеровских, кальвиновских и прочих еретических книг:
Аще кто от чуждоземцев и русских людей при пиршестве, или во ином каковом ни буди месте, при достодолжных свидетелях, православную нашу христианскую веру или церковные предания хулити и укорительная каковая словеса о ней глаголати имать, и таковаго на суд во оном деле отдавати блюстителю училищ со учителями. И аще кто в хулительстве нашея веры, или церковных преданий во укорительных словесах по суду явится, или во отрицании призывания святых в помощь, и святых икон поклонения и мощей святых почитания обличится, и таковый без всякого милосердия сожжен да будет.
Иными словами, в России функции инквизиции были возложены на первое российское учебное заведение — Славяно-греко-латинскую академию, из которой потом образовались Московская духовная академия и Московский императорский университет. Не самые темные, а самые просвещенные православные христиане призваны были стать инквизиторами. Иными словами, инквизиция стояла у истоков российской науки, а позже царь-реформатор Петр стал по совместительству и учредителем органов русской инквизиции. Именно им, Петром I, был издан российский закон, повелевающий сжигать за чародейство — «Воинские артикулы» (1715 год) (эта норма была заимствована царем из Ново-шведского военного артикула 1683 года). Как справедливо заметил Юрий Лотман, «через окно в Европу тянуло гарью».
«Хулители веры, — говорил Петр I, — наносят стыд государству и не должны быть терпимы, поелику подрывают основание законов». Виновным выжигали языки раскаленным железом, а затем предавали смерти. В «Воинских артикулах» было записано, что смертью наказывались также те, кто не доносили на еретиков, ибо они считались «причастниками богохуления»[226].
«Петр I, — писал историк в журнале Русский вестник в 1891 г., — создал у нас инквизицию и инквизиторов, и нет возможности отрицать, что всё гражданское и церковное управление при нем и долгое время после него было проникнуто инквизиционным настроением».
Ближайший помощник Петра I, нижегородский епископ Питирим, в 1706 г. разработал изощренную программу борьбы с «церковными мятежниками», в которой предлагал хватать их, наказывать смертью, а деревни уничтожать. Петр I одобрил предложенные Питиримом жестокие меры ликвидации антицерковных движений. В 1718 г. был издан царский указ о строгом преследовании раскольников, об оказании правительственными органами помощи церковным инквизиторам в их «равноапостольском деле», как назвал Петр кровавую расправу духовенства с врагами церкви. За неоказание такой помощи виновные карались смертью «без всякого милосердия» как враги святой церкви.
Отличие России от Европы состояло лишь в том, что русская Варфоломеевская ночь — перманентное избиение православной церковью староверов и еретиков — продолжалась около 200 лет (!), а ведовские процессы над ведьмами и колдунами — около 500 лет (!). Последнего колдуна в России сожгли в 1736 году (это был симбирский житель Яков Яров, лишенный жизни по приговору Казанской губернской канцелярии). Впрочем, если говорить о сожжениях, то это был основной инструмент внутрицерковной борьбы — неисчислимое количество последователей протопопа Аввакума сами в «огнь дерзали», тем самым борясь с малейшими проявлениями церковной реформации на Руси (см. мои книги «Аввакум» и «Реформация и Раскол»). Количество жертв русской инквизиции столь же бессчетно, как неисчислимо количество уничтоженных большевистской революцией, когда под руку власти попала и сама церковь.
Еще одним отличием российской инквизиции от европейской было то, что, преследуя приблизительно одинаковые цели, она управлялась больше светской, чем церковной властью, но это ничего не меняет по существу, особенно если учесть, что в этой стране церковь всегда находилась под государевой пятой, верой и правдой служа сначала царской, а затем большевистской власти.
История русской православной церкви пронизана бесконечной, беспощадной и кровавой борьбой с инакомыслием. Изуверские методы искоренения язычества и двоеверия, присущие становлению православного христианства на Руси (XI–XIII вв.), были унаследованы затем русским абсолютизмом в виде жестокого преследования инакомыслящих вплоть до пыток и смертной казни.
Даже высшие идеологи-ортодоксы не могут скрыть насильственных методов «водворения в языческой душе русского человека новой христианской веры». Святой Макарий писал: «Когда мы приняли от святого великого князя Владимира святое крещение, во всей русской земле скверные мольбища идольские разорены тогда». Православное духовенство на протяжении многих веков преследовало и уничтожало волхвов и ведуний, разрушало древние культовые сооружения (идолы, капища), жестоко расправлялось с остальными религиями и всеми теми, кто отказывался креститься.
Кстати, болгары, принявшие православие раньше Киевской Руси, в апреле 987 г., на День поминовения предков, убили митрополита Севастия за то, что он бездумно посылал на казнь всех, не принявших Христа, а дружины князя Владимира в Новгороде Великом, прикрываясь именем Христа, посекли в пылающем городе 5000 горожан во главе с тысяцким Угоняем, кричавшим: «Лучше померети, чем боги наши дати на поругание». Из летописей мы знаем, что при князе Владимире епископы благословляли князей на применение казни: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на помилование».
Бунты язычников и еретиков безжалостно подавлялись князьями и церковниками во многих русских городах (Чернигов — 992 г., Киев — 1000 г., Смоленск — 1013 г., Суздаль — 1024 г., Новгород — 1036 г. и т. д.). Если количество жертв испанской инквизиции посчитано с точностью до одного человека, то кто знает число умерщвленных русских волхвов, или язычников-кривичей в Смоленске, или жителей Новгорода, в котором епископ Лука Жидята без счету резал головы, выжигал глаза, урезал язык и сжигал «врагов церкви», сопротивлявшихся укреплению ортодоксии?..
Е. Ф. Грекулов в книге «Православная инквизиция в России» пишет, что владимирский епископ Федор (XII в.) был настоящим сатаной: одних «еретиков» обращал в рабство, других заключал в тюрьмы, рубил им головы, выжигал глаза, резал языки, распинал на стенах. Впрочем, не пощадили и самого Федора: киевский митрополит, в свою
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
