В дальнем конце «музея» обнаружился полуживой силакоид, тусклый и менее горячий, чем обыкновенно. Пир рискнул подобрать хэви плазму, разнес силакоида в клочья, и снова вернул в руку маленький лазерник. А хэви плазму бросил. Мало ли…
Раш сделал инъекцию Хуану Олаэче и пристегнул аптечку на пояс. Стрельба и взрывы в соседнем отсеке-«музее» тянули его, как магнитом. Олаэча выглядел плохо: чувствовалось, что он потерял уверенность.
– Вернулся бы ты наверх, Хуан… От греха подальше.
Чилиец несколько раз кивнул.
– Сейчас… Я посижу минутку…
С ревом и шипением на Раша бросился незаметно подкравшийся рипер. Валлиец успел вскинуть ружье и наудачу выстрелить; зеленый импульс опалил шерсть на выпуклом боку. А секундой похже рипер смял Раша, вышиб у него из рук ружье, прижал к полу. Крепкие, будто алмазы, зубы сомкнулись на броне «Скорлупы».
Лазерник в руке Олаэчи плевался желтыми стрелами, каждая оставляла на коже рипера обожженное пятно, но тот, казалось, ничего не чувствовал. Раш тяжело ворочался под звериной тушей, пытаясь или освободиться, или защитить наиболее уязвимые места. Олаэча, ругаясь по-испански, подобрал винтовку. Два выстрела, и рипер, нелепо дернувшись, тяжело осел набок. Раш отпихнул ногой оскаленную рыжую морду.
– Твою мать! – заорал Раш. – Зверюга чертова! Как он подкрался, Хуан? Я его не услышал!
– Я тоже. Держи, – Олаэча подал валлийцу винтовку, и голос у него был уже потверже, чем до появления рипера.
– Спасибо… Чуть не сожрал, скотина!
– «Скорлупу» не попортил?
– Не знаю. Кажется, нет.
– Пошли-ка отсюда, Вилли…
Они двинулись к «музею», где выстрелы уже успели затихнуть.
Пир и Карди прочесали цепочку тесных комнатушек с лифтами; убили еще одного силакоида и вернулись в основной коридор.
– Ник! – позвал приятеля Лихачев. – Дальнее крыло, кажется, чисто. Надо разворачиваться и пройти до южной границы.
– Ну, так разворачивайтесь! – проворчал Ник. – Мы, пожалуй, займемся командным. Слышали все? У кого пси-уровень небольшой – держитесь подальше. Шадрин, Самусенко, давайте ко мне, будем пробиваться.
– Оружие возьмите, – напомнил Пир. – В коридорах из бластерной не слишком-то постреляешь…
– Не учи, – беззлобно огрызнулся Завадски. – И береги задницу, кажется где-то еще один рипер шляется!
– Не учи, – не остался в долгу Пир. – Рипера я и задницей пришибу…
Земля слушала эту короткую перебранку со смешанным чувством: с одной стороны икс-комовцы время от времени вели себя будто на пикнике, а с другой – было совершенно понятно, что с боевым духом у них все в порядке. Батт решил не вмешиваться. Он только цедил ром, глоток за глотком, и перестал замечать все вокруг. Мир сузился для него до размеров обзорного экрана.
Дориго и Нильсен обошли командный по периметру и присоединились к Пиру с Карди. Чуть левее, через отсек, в проходах мелькали стремительные силуэты, облаченные в «Скорлупу» – Пир узнал Уильяма Раша и Хуана Олаэчу. Раш ободряюще вскинул ружье и потряс им в воздухе. Пир махнул в ответ рукой. Где-то там прочесывали коридоры базы и танки МакМаннамана, Бржизы и Сонтдрупа.
Впереди, на выходе из оранжереи, на границе отсека шнырял еще один сектопод. Он простреливал всю галерею, и пришлось его брать в клещи, с трех сторон. В конце концов сектопода забросали гранатами, потому что разрыв бластерной ракеты мог убить и самих икс-комовцев. Ошалевшего от взрывов робота добили лазерами.
На Ямашиту в восточном секторе базы набросился рипер, но японец был внимателен и осторожен, и успел убить зубастого монстра быстрее, чем тот добежал до него. Эскобар находился рядом, но вряд ли сумел бы помочь ему, если б рипер все же подобрался вплотную.
Если марсианская база была и больше тех, что закладывали чужаки на Земле, то ненамного. Двоих этериалов нашли и застрелили в клон-лабораториях; Пир, борясь с дурнотой, швырнул в лабораторию силовую гранату – недоросшие мутоны в продолговатых стеклянных автоклавах производили неизгладимое впечатление. Глядеть на них не хотелось, но и оставлять тут все, как есть, тоже не хотелось.
Главное происходило в командном центре. Ник Завадски и Иван Шадрин, сменив бластер-установки на плазменные пистолеты, открыли шлюз. Сразу стало понятно, что это не стандартный командный модуль с коридором по периметру, просторным залом в центре и спецпомещением с пультами и другой аппаратурой наверху. Здесь коридор проходил по центру, и упирался в два лифта в Т-образном тупике. Между лифтами висел селацид, летающая фасолина. Шадрин немедленно обрушил на нее волну пси-атаки – селациды, кстати, брались под контроль сравнительно легко. Вот и сейчас икс-комовец растворился в примитивных ощущениях ядовитой твари. В состоянии близком к трансу, Шадрин присел, опираясь спиной о стену. Завадски ждал, и был наготове.
Селацид, подчиняясь воле Шадрина, вплыл в красный столб одного из лифтов и взлетел повыше. Переход с уровня на уровень был мгновенным и неощутимым.
Просторный зал с рядами синих кресел; знакомые круглые пульты в дальних углах. В проходе, между креслами – трое этериалов. Они оборачиваются, глядя на селацида, и, кажется, они еще не понимают, что селацид одурманен.
По крайней мере, одного пришельца селацид достал плевком; золотистый плащ проело в долю секунды и этериал в судорогах упал на кресла. Судороги его были недолгими – он быстро затих. Впрочем, Шадрин этого уже не видел, потому что импульс из хэви плазмы размазал фасолину по стене за лифтом.
Зато Завадски сразу же попытался взять под контроль одного из этериалов. И получил такой могучий отпор, что растерялся – давление сверху превышало даже способности Ивана Шадрина, непревзойденного псионика среди землян.
С минуту шла незримая и безмолвная борьба – двое землян внизу, двое этериалов наверху, в зале.
На Земле напряжение достигло наивысшего накала; в командном базы «Европа» воздух едва не звенел.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, не появись невдалеке, у шлюза Уильям Раш. Программист из Кардиффа, который был невосприимчив к псионическому контролю. Ему даже ничего не пришлось объяснять – деловито и без излишней суеты он вошел в один из лифтов, поднялся и трижды выстрелил.
– Все, – сказал он в микрофон шлема. – Поднимайтесь.
Завадски и Шадрин, оглушенные, пришли в себя спустя минуту, не раньше. И поднялись уровнем выше. Убитые этериалы, завернутые в оранжево-золотистые плащи, неподвижно лежали на полу зала. Один – между кресел, тот, которого убил одурманенный селацид. Второй – напротив лифтов, прикорнув на кожухе выроненной хэви плазмы. Третий – напротив прохода между рядами кресел, на месте, где у землян стояла бы трибуна.
Здесь вместо трибуны на массивном серо-зеленом постаменте стоял слабо пульсирующий шар, того же серо-зеленого цвета. К шару сбегался пяток трубок различного цвета и толщины, тщательно уложенных в желобки в полу.
