— Морган, — прошептала Фелиситэ через некоторое время, когда их дыхание успокоилось.
Он протянул руку, чтобы освободить прядь ее волос, которую она прижала плечом, и нежно привлек девушку к себе.
— Я здесь, — проговорил он, едва касаясь подбородком ее макушки, — а теперь спи.
Фелиситэ собиралась сказать ему очень многое, ей нужно было это сделать, однако, несмотря на то, что слова рвались у нее из груди, она закрыла глаза и, к собственному удивлению, заснула.
Ночью дождь перестал, словно не в силах совладать с окружающим миром, хотя и промочив его насквозь. Дуновение пассата снова принесло прохладу; попугаи перекликались хриплыми веселыми голосами, как будто стараясь разбудить людей, спавших в мокрых палатках. Берег был испещрен следами птиц, бродивших среди выброшенных штормом водорослей, обломков дерева и осколков ракушек. Из моря показался ярко-золотистый край солнца, и вскоре по воде побежали ослепительные блики, а свет его первых лучей посеребрил крылья чаек, круживших над головой, прежде чем отправиться в сторону моря, где медленно, словно гигантские пауки, двигались три корабля — два фрегата и изящная бригантина. Они приближались к острову, распустив паруса, казавшиеся ослепительно белыми в лучах утреннего солнца…
Глава 19
Как только раздался тревожный крик, предупреждающий об опасности, люди повскакивали на ноги, протирая глаза и проклиная того, кто их разбудил. Однако они тут же замолкли, стоило им бросить взгляд в сторону моря. Даже на таком расстоянии не составляло труда определить, что к острову приближаются испанские корабли, так же как и разглядеть ряды пушек вдоль бортов. Это была береговая охрана, часть грозного испанского флота, в задачи которой входило выслеживать пиратов в их логовах или в открытом море.
Ее появление в это свежее утро вовсе не предвещало веселого пикника или попойки на морском берегу.
Охваченные паникой пираты, громко крича и толкая продолжавших спать товарищей, хватались за сабли и пистолеты, а потом принялись торопливо сваливать в кучу пожитки.
— Бросьте! Нам сейчас не до этого! Бегите живей к шлюпкам. Надо скорей попасть на бригантину, иначе нам всем конец!
Капитан Бономм несомненно был прав. Если они доберутся до «Черного жеребца» и успеют быстро подготовиться к отплытию, им, может быть, еще удастся выскользнуть из бухты, до того как фрегаты приблизятся на расстояние пушечного выстрела. Если им повезет, пиратская бригантина сумеет уйти от тяжелых, менее маневренных судов, оставив преследователей с носом. В противном случае, застряв в неширокой бухте, они окажутся в ловушке подобно мухе, попавшей в бутылку. Тогда им уже ни за что не спастить.
Проснувшись от громких криков, Фелиситэ приподнялась на постели, бросив взгляд на Моргана, который стоял в двери хижины. Его лицо сделалось мрачным, стоило ему оценить положение.
— Морган! — прокричал капитан Бономм, взмахнув рукой. — Ради всего святого, поторопись!
Однако Морган не спешил, словно размышлял и взвешивал шансы, которых, как показалось Фелиситэ, у них не было вовсе. Наконец он обернулся к ней.
— Фелиситэ, возьми что-нибудь поесть, захвати воды и уходи в пещеру.
— Нет! — возразила она. — Я… я не стану прятаться, чтобы сидеть там, не зная, что творится, и ждать, покуда меня не найдут.
— Даже если это самый лучший и безопасный выход для тебя?
— А ты сам тоже решил так поступить?
— Со мной дело обстоит иначе.
— Только мне от этого не легче! Морган сжал кулаки.
— Если мы сумеем уйти, то сможем вернуться за тобой, а если нет, никто на фрегатах не подумает, что здесь остался еще кто-нибудь.
— Что бы ни случилась, я предпочитаю увидеть это собственными глазами. Так что спасибо за заботу, но я лучше буду сражаться сама. — Фелиситэ вполне могла бы добавить, что ей хочется встретить опасность рядом с ним.
— Ладно. Пошли, — неохотно кивнул Морган.
Когда они приблизились к Бономму, он уже не жаловался с трагическим видом на то, что они слишком долго собирались, и не сетовал на медлительность своих людей, а устремил взгляд в сторону баркасов, куда как по команде со всех сторон сбегались люди, стараясь поскорее добраться до бригантины и опасаясь, что им придется остаться на острове.
И вдруг в промежуток, отделяющий вытащенные на берег шлюпки от растущей толпы моряков, ворвалось около тридцати пиратов с пистолетами наготове во главе с Валькуром, который держал пистолет в одной руке и обнаженную шпагу в другой.
— Стойте! — злобно прокричал он пронзительным голосом. — Дальше вам не пройти!
— Что это значит? — грозно спросил капитан Бономм, замерев на месте.
— Я и мои люди сядут в шлюпки первыми! А точнее, первыми и последними.
— Как ты смеешь, подлый пес?! Это же бунт!
— Так оно и есть, мой добрый капитан. Вы очень умны, если сразу догадались. А теперь прошу вас всех бросить оружие.
— Ишь чего захотел! Слушайте, парни, у нас только одна надежда — наш корабль. Испанцы перевешают всех до одного и женщину тоже, если вы бросите нас здесь!
— Верно, только с одним исключением. Я бы с удовольствием полюбовался таким зрелищем, но мне и моим людям пора отправляться в путь.
— Тебе все равно не уйти, — сказал Морган, пробившись вместе с Фелиситэ вперед. — Нас больше и мы возьмем вас в кольцо.
— Кто сделает хоть шаг, — предупредил Валькур, — может считать себя покойником.
В это мгновение стоявший с краю матрос потянулся за пистолетом. Валькур, не раздумывая, выстрелил. Моряк, вскрикнув, упал и забился в конвульсиях. Через несколько секунд он затих.
— Я предупреждал. Мне все равно, когда умирать, сейчас или позже. — Валькур отбросил ненужный теперь пистолет, взгляд его кошачьих глаз казался совершенно пустым. — Но я не зря говорил, что вешать будут только мужчин.
Прежде чем кто-нибудь догадался о его намерениях, Валькур бросился к Фелиситэ и, обхватив ее за талию, потащил через полоску песка, разделявшую две группы моряков. Морган рванулся следом, но Валькур стремительно обернулся, выставив перед собой шпагу. Морган замер как вкопанный, его зеленые глаза горели гневным огнем.
— То-то же, отойди назад, — проговорил Валькур с торжествующим смехом. — Мне сейчас очень хочется проткнуть тебя насквозь, только ты, по-моему, недостоин столь легкой смерти. Я бы предпочел, чтобы тебя судили и вздернули твои испанские хозяева. Это подойдет тебе больше, правда? И к тому же понравится Фелиситэ.
Лицо девушки побледнело от боли, когда Валькур вывернул ей запястье, заломив руку за спину и вплотную притянув к себе. Один из бунтовщиков хрипло произнес какую-то нечленораздельную фразу, и Валькур кивнул в знак согласия.
— Как справедливо заметил мой приятель, мы теряем время. Ваше оружие, господа. Только без глупостей! Будет жаль, если кто-нибудь из вас выстрелит и попадет в мою любимую сестру.
