Книга Шепот крови - Мирослава Драгович

— Что если он по-настоящему любил ее? — осторожно спросил юноша, присаживаясь на свой плащ, расстеленный поверх сундука.

Он увидел, как выпрямилась спина девушки, как она судорожно поправила волосы, задумалась, словно удивилась, что она не одна и что Ивэн прервал ее монолог.

— Тогда, быть может, он выживет без нее, — выпалила она, хватаясь за нужную склянку. — Я слышала, что жертва ведьмы, уходит вслед за ней. Короткий век — вот цена этих грязных чар. Морган об этом знал. Значит, он сам выбрал этот путь?

Ивэн вздрогнул. Он впервые по-настоящему представил жизнь, что ждет их теперь. Мириам подошла к нему и крепко схватила за подбородок. Она вдруг пристально заглянула ему в глаза, словно пытаясь отыскать в нем родовое сходство.

— Не думай, что у меня выйдет быть такой же ласковой, как Анна, — прошептала она и подставила под эликсир рассеченную рану Ивэна.

Ему пришлось крепко стиснуть зубы и согнуться пополам, — рана стягивалась мучительно, и этого было достаточно, чтобы заглушить гудящий рой мыслей в его голове.

Мириам опустилась на сундук рядом с ним, обхватила лицо руками и заговорила тяжело, выдавливая из себя слова:

— Почему я не могу пожел*ать ему смерти? Каждый мой день был наполнен ложью, красивой выдуманной целью, и теперь о ней можно забыть. Он готов был закрыть глаза на магию крови, чтобы только одна паршивая ведьма осталась жива, а я все еще хочу, чтобы он жил! Он поцеловал меня там, в Корсии!

Ивэн аккуратно положил ладонь на плечо девушки, и она порывисто обняла его.

— Я пойму тебя даже в молчании. Не зря мы связаны одним даром, — тихо проговорил он.

Побережье, Дагмер

Ночь на берегу походила на конец всех времен, предсказанный в Писании. Волны с оглушительным ревом бились о берег, ветер ревел, пронизывая тело Моргана до костей, впиваясь в лицо и руки колким снегом. Он сидел прямо на камнях, наблюдая за бушующей тьмой, и собирая последние силы.

Он шел бесцельно, падал, снова поднимался. Голова была пуста и тяжела. Тело терзала непроходящая дрожь. Без конца, даже сквозь этот дикий, пугающий холод, выступал липкий пот. Он все силился понять, что происходит с тех пор, как проснулся среди ночи, и понял, что Гаудана мертва.

«Помнишь ли ты, как полюбил ее?»

Спросила его как-то та девушка с вихрем медных волос. Он не помнил. И понял это только теперь. Гаудана будто всегда была в его жизни, и он всегда принадлежал ей.

Но эта девушка с яркими зелеными глазами… Морган тщетно силился вспомнить ее имя, но точно знал, как полюбил ее. В какой-то деревне на юге у летних костров. Она танцевала и смеялась, а он, хмельной и свободный, поклялся сам себе, что никогда не оставит ее. От нее пахло лесом и дорожной пылью, и в ту ночь она была такой яркой, что нельзя было оторвать взгляд.

Плоть от плоти огня.

Мириам. Да, Мириам. Так ее зовут.

Одного имени Моргану хватило, чтобы заставить себя пошевелиться. Но уже через несколько неуверенных, шатких шагов его снова вывернуло чем-то черным.

«Скверна», — обреченно подумал он, рухнув спиной на камни и подставляя лицо леденящему ветру.

Гаудана.

Он всегда принадлежал только ей, но не мог вспомнить об этом ничего. Словно кто-то изрезал острым клинком его память.

Озябшими пальцами, он сжал собственную руку, где залег самый уродливый шрам на его израненном теле. Мириам ненавидела его. Память услужливо подбрасывала Моргану воспоминания о каждом нечаянном взгляде девушки, брошенном на изуродованную огнем кожу. А он не мог избавиться от этого шрама — немого напоминания о том, как легко он мог потерять единственно любимую им душу. В начавшейся борьбе со скверной, Морган видел все ясно, в истинном свете.

Погрузившись в воспоминания Морган воскресил в памяти те дни в Айриндоре, когда ему с Мириам довелось выслеживать мага крови по просьбе принца Бервина. Мерзавец воспользовался правом Призыва, однако явившись в Эгон, Смотрители обнаружили, что маг сбежал из казематов, устроив бойню. Они не могли покинуть столицу, не убедившись, что отступник больше никого не тронет.

Выследить его было непросто. Он скрывался на окраине, куда опасались забредать даже вооруженные до зубов стражники короля. Морган был восхищен, признавая, что даже ему на этих улицах было не по себе — Мириам ничем не выдавала волнения.

— Должно быть, ты видела места и похуже? — спросил он, пока они брели в темноте к дому, где скрывался беглец. Пара звонких монет могла решить в этом месте любую загадку и развязать любые языки. Им пришлось вдоволь посорить дукатами, прежде чем отыскать нужное место.

— Что же необычного вы здесь видите, милорд? — девушка не упустила случая подразнить его за знатное происхождение. — Все трущобы похожи друг на друга. Разве что в Мецце никогда не было снега.

Они забрели под мост, когда Морган расслышал голоса незнакомцев, бредущих навстречу. Чужаков, не облаченных в обноски, было легко запомнить, оттого он схватил девушку за руку и быстро увел подальше в тень, чтобы не попасться прохожим на глаза. Они стояли так близко, что он чувствовал дыхание Мириам, ставшее обжигающим в эту холодную ночь.

— Идем? — неуверенно спросила девушка, а Морган поймал себя на том, что не может пошевелиться, хотя незнакомцы давно ушли. Словно очнувшись, он позволил их пальцам разомкнуться.

Мириам двинулась вперед, и Морган был благодарен ей за это, перебарывая внезапное смущение. Но вскоре он позабыл обо всем, расслышав чужую темную кровь.

— Ты слышишь? — спросил он, нагнав девушку.

Она лишь покачала головой, и поправила тяжелый капюшон плаща.

— Я рада, что нас не обманули здесь, как каких-нибудь богатеньких простофиль, — сказала она, стараясь поспевать за его быстрым шагом на улице, где над ними нависали хлипкие хибары.

Подходя к названному дому, Морган, множество раз уверившись, что нельзя полагаться лишь на магию, вытащил меч из ножен.

— Будь осторожна, Мири, — шепнул он девушке, беспечно занятой сдуванием снежинок с буйных волос, сбежавших из-под капюшона.

— И что? Мы просто войдем в дом через дверь? — фыркнула она, не заметив его предостережения.

— Можешь попробовать попасть туда через окно. Все, что пожелаешь, моя госпожа, — в этот раз уже Морган дразнил ее за руалийские корни.

Но стучать не пришлось. Отступник сидел на пороге хижины и курил трубку с тиронским табаком.

— Вы двое