Подняв хлыстик, Джулиан опустил его ей на плечо.
– Слушай меня, Кэтти. Завтра утром мы с тобой отправимся в Лондон. Ты будешь оставаться в моем городском доме, пока мне этого хочется, и будешь делать все, что я тебе прикажу. Капрал Блейни утверждает, что ты шлюха, хотя мне трудно в это поверить. Но если это так, тем лучше. Это значит, что ты быстро усвоишь правила моих маленьких забав. Кое-какие из них могут тебя удивить, даже если у тебя и в самом деле большой опыт.
Кэтрин содрогнулась.
– А что ты предлагаешь взамен? – спросила она, сама не узнавая своего голоса.
– Я сделаю так, что Джеймс не попадет под трибунал. Как видишь, все очень просто.
Кровь отлила от ее лица. «Думай, думай!» – твердила она себе.
– Только попробуй донести на него, и его отец лишит тебя наследства. Он выбросит тебя из дома!
– Но он не узнает, что это я! Тебе не следовало показываться на балу, моя дорогая. Сотня людей тебя видели, а такое лицо, как твое, не забывается. Любой из гостей мог бы рассказать Денхольму о рыжеволосой красотке, проводившей рождественские праздники в Уэддингстоуне.
Именно это имел в виду Бэрк, когда говорил ей, что она не должна была спускаться вниз из своей комнаты! Теперь она горько пожалела об этом, но было уже слишком поздно.
– Итак? – С какой-то извращенной лаской Джулиан провел рукоятью хлыста по ее горлу. – Ты согласна?
– Нет.
Он задохнулся от возмущения:
– Что значит «нет»? Думаешь, я этого не сделаю? Позволь тебя заверить…
– Я не сомневаюсь, что сделаешь. Но я не согласна на твои условия. Я поеду с тобой завтра и буду твоей любовницей или рабыней, или чем захочешь. Но только на один месяц, Джулиан. Не больше.
– Опять ты говоришь мне, что ты намерена делать! – капризно протянул Джулиан, подталкивая ее хлыстиком. – Учти, это в последний раз!
Внезапно его инфантильное раздражение улетучилось, сменившись лихорадочным возбуждением.
– Месяц, говоришь? Ладно, пусть будет месяц. Все равно, мне раньше надоест. Пошли, давай-ка выпьем за наш уговор. Не качай головой, Кэтти, ты будешь пить, когда я скажу. На, держи.
От тягучего сладкого шерри ее чуть не вырвало, но она все-таки сумела сделать глоток. Джулиан взял ее за руку и отвел прочь от двери.
– Тебе не страшно, а? – спросил он, сложив губы бантиком в жеманной улыбочке. – Небось думаешь, что сумеешь меня перехитрить, удрать от меня? Так знай: ничего у тебя не выйдет! Даже если возможность представится, ты ею не воспользуешься, потому что тебе отлично известно, что я предприму в этом случае.
– Как ты узнал, что я люблю его? – вдруг спросила Кэтрин. – Я сама этого не знала.
– Мы больше не будем о нем говорить, – терпеливо пояснил Джулиан, словно учитель, объясняющий задачу нерадивой ученице. – А может, ты пытаешься отвлечь мое внимание? Тянешь время? Зубы мне заговариваешь? Распростись с этой мыслью раз и навсегда. Наш единственный в своем роде договор вступает в силу с этой минуты.
Он швырнул хлыст на кушетку.
– Хорошо, что твое платье расстегивается спереди. Мне нравится видеть лицо женщины, когда я ее раздеваю. Особенно если это против ее воли.
Кэтрин осталась недвижима, когда он положил руки ей на грудь; это заставило его улыбнуться. Он расстегнул первую пуговицу.
– Нет, я передумал. Хочу, чтобы ты сделала это сама. Так будет лучше на первый раз – как знак твоей покорности. Да, Кэтти, расстегни платье, чтобы я мог посмотреть на тебя.
Дрожа всем телом, она принялась сверху вниз расстегивать платье. Дыхание вырывалось у нее из груди прерывистыми глотками, частыми и неглубокими. Лицо Джулиана маячило перед нею неясно, как в тумане.
Он остановил ее прежде, чем она дошла до последней застежки.
– Стоп! Вот так. Соски еще не совсем видны – отлично! Намек на наготу почему-то выглядит более соблазнительно и непристойно, чем сама нагота. А теперь позволь рассказать тебе о том, что мне особенно нравится делать.
Когда он закончил, Кэтрин сказала:
– Все это смехотворно. Я постараюсь не смеяться.
Злобная судорога перекосила лицо Джулиана. Он стремительно наклонился и схватил хлыст.
– О, тебе будет не до смеха, поверь мне.
С этими словами он провел ременным концом хлыста вверх и вниз по ее груди. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не закричать. Джулиан сунул руку за вырез расстегнутого платья.
– Я уже однажды это делал, ты знаешь? Потискал тебя, пока ты спала. Схожу по тебе с ума с тех самых пор. А теперь ложись на кушетку. Лицом вниз.
Несмотря на всю свою решимость, Кэтрин начала плакать. Но в эту самую минуту, пока он все еще стоял, обхватив ладонью ее грудь, дверь распахнулась и с оглушительным грохотом ударилась о стену. Испуганный крик Кэтрин резко оборвался, когда она поняла, что на пороге стоит, раскачиваясь, Бэрк, сжимая в руке горлышко бутылки и глядя на них налитыми кровью глазами.
Ей хотелось броситься к нему, но этот убийственный взгляд удержал ее на месте. Кэтрин отступила на шаг от Джулиана, прикрываясь руками и спрашивая себя, кто же заговорит первым. На мгновение ей показалось, что все это происходит уже не впервые. Но нет, в тот раз появление Юэна помешало им с Бэрком на полу амбара. Неизменным и тогда, и сейчас осталось лишь одно: Бэрк все понял превратно. «Так что же хуже, – спросила она себя с растущим ощущением безнадежности в душе, – жить в плену у Джулиана или быть спасенной Бэрком?»
Бэрк бесконечно проигрывал в уме варианты, чем они тут занимаются, и все же не верил своему воображению до самой последней минуты. Ему тошно было смотреть, как она стоит полуголая, с широко раскрытыми глазами, словно ждет от него чего-то. Что ж, скоро она своего дождется. Он швырнул бутылку из-под бренди об стену у нее за спиной и довольно усмехнулся, увидев, как она подскочила на месте, с трудом подавив в груди новый панический возглас. Ему понравилось, как она теперь выглядит: перепуганная до полусмерти, пытающаяся что-то ему сказать молящим взглядом своих громадных синих глаз. Впрочем, ему еще больше понравилось, как выглядит Джулиан: точно крыса, угодившая в капкан. «Так тебе и надо, червяк, извивайся», – с удовлетворением подумал Бэрк, двинувшись к нему, но тотчас же вынужден был остановиться и удивленно заморгал: этот мерзкий слизняк вытащил из кармана и навел на него пистолет. Маленький серебряный дамский пистолетик. Кэт стояла, прижав обе руки ко рту, из ее груди вырывались какие-то слабые, неясные звуки. Бэрк вдруг вспомнил, что она сделала в прошлый раз, когда на него был наставлен пистолет, и в голове у него немного прояснилось.
– Не подходи ближе, Джеймс, а не то мне придется стрелять.
Испитое, потасканное лицо Джулиана вытянулось в нервном напряжении.
– Я вообще не понимаю, из-за чего весь этот переполох, дорогой мой братец? Можешь получить ее обратно, когда она мне надоест, – продолжал он. – Ну, скажем, через месяц. Я же ее не насилую, она пошла со мной по собственной воле. Не правда ли, миссис Пелл?
